Моя. Запретная - стр. 40

Шуточки закончились. Я накосячила и прекрасно это чувствую.

– Я правда могу сходить и вернусь, обещаю.

– Куда ты сходишь? Машина в ремонте после твоего вождения.

– Далеко?

– Далеко!

– Прости, я не специально.

– Дело не в деньгах, у меня просто была одна упаковка, и кто потом будет снимать их отдельно?

– Я все сделаю, – снова подсаживаюсь на его крючок.

– И ты еще хочешь свинтить? Иди, давай, учись фотографировать! Будешь потом отдельно снимать это сама.

– Ром, ну нет, пожалуйста.

– Почему?

Я не хочу ему это говорить, смеяться же будет. Тереблю колечко на пальце.

– Ты не понимаешь, что ли? Зачем мне это говорить?

– Может, я тебя не так понимаю. Говори.

17. Глава 18

Роман. А меня бы ревновала, интересно?

Варя поджимает губы и выдыхает. Зная ее болтливость, сейчас она тушуется. Но я, не отводя глаз, смотрю в ее. Хочу знать все, что ее волнует.

Обещаю, я попытаюсь понять. Присаживаюсь на край тумбочки.

– Ладно, – наконец сдается, вздыхает и опускает глаза. – Я стесняюсь.

О-па. Неожиданно.

– Роман Николаевич, нигде нет. – За дверью снова Инга.

– Я нашел. Не мешай, – кричу ей. – Тебе двадцать три скоро. Чего тут стесняться? – Понижаю голос, обращаясь к Варе, чтобы слышала только она.

– Всего. Может, для кого-то нормально это все обсуждать и смеяться, но я считаю, что это дело двоих.

– Это все естественно.

– Не надо меня насильно переубеждать, что естественно пихать в себя разную непонятную дрянь. Не зря это восемнадцать плюс.

Я усмехаюсь.

Она понятия не имеет, что это за “дрянь”. Потому что при правильном использовании "это" не может не нравиться. Или Эдик пихал не то и не туда, либо он вообще ничего не пихал.

– Тебе не восемнадцать, двадцать три скоро.

– И что двадцать три?

А если и правда ничего не было? А я ее сюда… Если это всплывет, Егор мне голову оторвет.

– Девушек в откровенных нарядах ты тоже стесняешься? – Потому что осталось отснять только их.

Варя пожимает плечами.

– Ладно, не будем мучить твою психику. Если ты чувствуешь, что этот мастер-класс тебе только навредит, тогда можешь уйти.

Варя прижимает к себе рюкзак, прикусывает губы. Я не держу, но она не спешит.

– А нет чего-нибудь приличного отснять? Я бы еще послушала Артура.

– Нет, дальше еще неприличней.

– Девушки без одежды?

– В одежде, но ее там мало и прикрывает она не все.

– А парни?

– Парней нет.

Варя проверяет часы, сомневается. Значит, все не так уж страшно.

– Артур еще многому тебя может научить. Мне надо идти, так ты остаешься или нет? Варя, давай, решай.

Она и хочет, и боится. Я снова убеждаюсь, что мы с Варей находимся “по разные стороны баррикад”. Сейчас ни Егора нет, ни Эдика, никого постороннего, а у нас разные взгляды на все. Не по пути нам. Все правильно.

– Они там, – Варя кивает на дверь, – все смеяться надо мной будут.

– Почему?

– Ну… что я сбежала, и мы тут с тобой вдвоем уже дольше, чем надо…

– Они подумают, что ты возбудилась, а я пошел тебя остудить, – шутка вырывается сама.

– Идиот, – Варя вспыхивает и разворачивается к двери.

– Я пошутил, – догоняю ее, не даю уйти, – никто слова не скажет, обещаю. Это я с тобой тут улыбаюсь, подружка, – кладу руку ей на плечо и сам веду к выходу. – Там я их начальник.

Варя тут же сбрасывает мою руку, а мне нравится ее приобнимать. А от того, что вроде как не свободна, еще больше нравится.