Моя. Запретная - стр. 21

– Да… – заминается вдруг, подбирая слова, – ты не знаешь этого человека.

Как же тяжело с ним. Или лучше рассказать все Эду...?

10. Глава 11

Варвара. Как бы ни обманывала себя, но все еще чувствую его.

Шанель.

Черт.

Расстояние от нас до машины стремительно увеличивается. Я и возвращаться туда не хочу, и коробку не вернула на место. Рома же найдет. Поймет все. Надо было мне лезть туда!

Выход только отрицать все, поверит ли?

Мы заходим в клинику. На входе огромный террариум с питоном.

– Привет, Артемида, – узнаю змею главврача, еще одного лучшего друга моего брата.

Рома показывает мне, где взять халат и бахилы. Говорит кодовые слова, чтобы нас с ним пропустили в реанимацию.

Мы заходим в лифт и поднимаемся на третий этаж.

Глубоко вдыхаю. В носу щекочет от запаха антисептика. Я в больнице и это не сон, не кошмар, это явь, которую мне надо пережить.

Рома был тут не единожды, судя по всему, я только на этапе стройки. Ребята подарили Валере это здание чуть меньше года назад, а он уже сделал тут ремонт и открыл клинику. Уверена, одну из лучших в городе.

Из лифта попадаем в коридор спокойно-зеленого оттенка. Рома достает ключ-карту и прикладывает к двери. Как много я пропустила. Они все тут на одной волне, я как будто отстала. Хотя тоже должна быть рядом, знать правила, иметь ключ-карту.

– Он тут, – Рома останавливается возле смотрового окна в стене и кивает вглубь. Там, возле стены, лежит папа. Его не узнать. Он весь в датчиках. Рядом по тонкой трубке капает лекарство из капельницы. Бледный, неподвижный, морщины сильнее врезаются в кожу. Он сильно похудел. Через стену слышна работа аппаратов, которые дублируют тон медленного пульса.

Шальная мысль врезается в сознание и отравляет. А если он не выживет? Как будет мама одна? Без него? Я не смогу уехать и оставить ее тут. Они всю жизнь вместе. Всегда все рядом. У них только появилась внучка. Еще внук скоро родится. А я? Я же тоже когда-то рожу. Хочу, чтобы он подержал на руках моих деток. Папочка…

Сжимаю зубы, но это не помогает. Слезы неконтролируемым потоком по щекам. Почему он?

Закрываю рот ладошкой, чтобы не зарыдать в голос.

– Варь… – Рома кладет руку на плечо и сжимает его.

– А если он никогда больше не придет в себя? А если я никогда с ним не поговорю? Не попрощаюсь? А если…

Горячие слезы стекают по щекам. Нёбо сводит и горло болезненно выкручивает. Тело начинает трясти в неконтролируемой истерике. Как тяжело видеть больными любимых людей. Я все бы отдала, чтобы помочь, а ничего не могу.

– Ну, тише, – Рома разворачивает к себе и притягивает, обнимая. – Он мне тоже как отец, Варь. Я тоже переживаю. – Сейчас это без подтекстов и провокаций. По-дружески. Так он тоже умеет. Только мне не легче. – Я не Бог, чтобы обещать, что все будет хорошо. Но это уже случилось. От того, что ты плачешь лучше и легче не станет, – сжимает затылок вместе с волосами и прижимает к себе. – Тебе надо успокоиться.

Я не хочу, но тону в его аромате. Смерч имени Бергмана сносит крышу, мне так нужна чья-то поддержка, что я кладу руки ему на талию. Пожалею же, но нутро все выжигает боль от всего, что происходит в моей жизни. Мне нужна какая-то опора сейчас.

– Варя? – голос брата в стороне заставляет обернуться и тут же отстраниться. Там мой брат и мама. Рома тут же спокойно отпускает.