Моя строптивая леди - стр. 20
– О! Вижу, вы – сторонник крайних мер. – Лорд Син холодно посмотрел на нее. – Признайтесь, это был выпад против меня? Так вот, он вам не удался – карета не моя, а брата. Когда Родгар узнает о вашей выходке, вы получите столько горячих, что неделю не сможете сидеть. – С минуту он раздумывал. – Краска скроет следы вашей бурной деятельности, и слава Богу. Если карета с гербом привлекает внимание, то изуродованная – тем более.
Не дожидаясь ответа и не глядя больше на Честити, он скрылся внутри. Вскоре на траву шлепнулся узел.
– Это все принадлежит Гарри, моему груму. Он немного выше вас, так что должно подойти. – В узле оказались грубая рубаха, заплатанные штаны и линялый шейный платок. Все это Син небрежно бросил ей. – Не нужно морщиться, все чистое. Обувь, головной убор и верхнюю одежду возьмите свои, но на вашем месте я бы на них немного потоптался, для правдоподобия.
– Я так и сделаю, – буркнула Честити и повернулась, чтобы уйти. – Пойду переоденусь.
– А здесь чем хуже? – осведомился лорд Син, стоявший со скрещенными руками и прислонившись к карете. – Вы что же, сама стыдливость? Или опасаетесь, что я буду пожирать глазами ваше угловатое тело? Можете быть совершенно спокойны, я решительно предпочитаю женский пол.
– Ни минуты не сомневаюсь! – Честити снова покраснела, проклиная дурацкую привычку. – Дело не в этом, милорд. Я и в самом деле несколько… стыдлив.
– Представляю, как над вами издевались в школе! – крикнул лорд Син ей вслед.
Войдя в дом, раздосадованная Честити изо всех сил хлопнула дверью.
– Почему я не оставила его на дороге?!
– И хорошо, что не оставила, – сказала Верити, паковавшая вещи, и губы ее дрогнули в улыбке. – Это кладезь премудростей. Кому придет в голову высматривать леди средних лет с кормилицей и младенцем?
– Средних лет? Это он-то? – Честити повертела в руках поношенное тряпье. – Лучше бы я настояла на роли… ну, скажем, матери.
– Мать, которая моложе дочери и к тому же стриженая? Ах, почему парики сейчас носят только мужчины! В былые времена вопрос решился бы проще.
Рука Честити сама собой потянулась к чахлой поросли на месте некогда длинных и густых локонов.
– Прости, милая! – Верити бросилась обнимать сестру. – Мне не следовало упоминать о волосах. Но ведь они отрастут!
– Конечно, отрастут. Если помнишь, отец обрил меня наголо. А чего наговорил при этом! – Она передернула плечами, словно сбрасывая груз неприятных воспоминаний. – Зато он исправил дело, вынудив меня надеть мужское. Бритоголовая женщина выглядит нелепо, а юноша всегда может надеть паричок. Согласись, из меня получился недурной парень, и сейчас это кстати. Никому в голову не придет выискивать во мне женщину.
– Отец смягчится… – начала Верити, но Честити перебила ее:
– Не упоминай о нем! Он прогнал меня с глаз долой, а я за это вычеркнула его из своей жизни.
– Но ведь он всегда желал нам добра, – вздохнула сестра.
– Он желал добра в первую очередь себе.
– Как ты можешь так говорить о родном отце!
– Если он тебе такой родной, отчего же ты не спешишь в его любящие объятия?
Верити помолчала, скатывая пару чулок, потом подняла взгляд.
– В самом деле, после всего случившегося…
Зная, как много означают для Верити родственные узы и как она мучается своим отношением к отцу, Честити обняла ее. Ведь ее собственная вера в отцовскую справедливость тоже рухнула не сразу.