Моя снежинка - стр. 6

— Конечно, я знаю, какой эффектный парень. Новая школа, новый класс, тебе нужна поддержка обалденного парня. Теперь тебе будут завидовать все девочки в вашем классе, радость моя.

— Да, с твоей внешностью ты и так их покорил, а как увидят на сцене, в обмороки попадают, — снова засмеялась я, и мы направились в актовый зал. Прошли через черный ход и оказались за кулисами. На сцене уже шло выступление директора и нас обрадовали, что мы выступаем первыми, открываем, так сказать, торжественную часть.

— Я вам так благодарна, Роберт Валентинович, что вы согласились выступить на нашем концерте, — щебетала заведующая школой, провожая нас с Робертом в комнату, где мы могли переодеться и немного размяться.

— Ну что вы, нам, не трудно, — подчеркнул Роберт слово нам, и заведующая посмотрела на меня, словно только увидела, что я тоже здесь.

— Дашенька, вы тоже здесь, — сказала она, снова поворачиваясь к моему партнеру, а где мне еще быть? Главный у нас Роберт, а я так, рядом прыгаю.

— Сцену не попробовали, — опечалилась я, когда мы остались с Робертом одни и стали переодеваться в концертные костюмы.

— Это плохо, но я постараюсь тебя далеко не носить, — усмехнулся он, стягивая с себя джинсы и рубашку с пиджаком. Я тоже сняла свою форму, оставшись в одних трусиках и лифчике. Мы давно уже привыкли друг к другу, постоянные гастроли, выступления сделали нас равнодушными к раздеванию. Когда в одной гримерке переодеваются пятнадцать человек разного пола, как-то быстро привыкаешь, тем более у Роберта давно была невеста. Отец моего партнера был очень богатый и влиятельный человек, владел заправочным бизнесом почти по всей стране. Роберт, несмотря на блестящее образование за границей, не спешил вступать в правление семейным бизнесом, за что постоянно получал от своего отца выговоры. Но балет для Роберта был всем, он им жил, дышал, и бросать не собирался. Мне нравилось танцевать с ним, отдаваться волшебному танцу, жить практически балетом, но в будущем я не мечтала стать какой-нибудь примой театра или знаменитой балериной. Я видела много искалеченных судеб этих самых балерин, их ноги, больные и разорванные связки, нет, это не для меня. Однако Роберт постоянно уговаривал меня поступить в балетное училище.

— Ты же можешь, у тебя большой талант, просто ты лентяйка, вот и все, — иногда ругался он на меня и я соглашалась. Хотя назвать меня лентяйкой с шести часовыми репетициями почти каждый день было бы неправильно.

— Ты видел мои ноги? Я летом босоножки не могу надеть, — возмущалась я.

— А ты мои? — отвечал он.

— Ты мужчина, тебе можно, — взбрыкивала я, — Впрочем, не важно, я не хочу жить одним балетным днем, век балерины недолог и чем я потом буду заниматься?

— Вышивать, — как правило, огрызался Роберт, заставляя меня смеяться.

— Ну, если только так, — согласилась я, натягивая белые колготы и сверху корсет, который сама украшала блестками и перьями по верху. Юбку я тоже расшивала и приклеивала стеклярус. Пачка посаженная на кольца крепилась сзади крючками к корсету и Роберт помог мне пристегнуть ее.

— Кстати, можешь мне посочувствовать, — улыбнулся друг, который уже надел белые плотные колготы с бандажом и обтягивающей майкой. Сверху накинул голубой камзол с вышитыми золотыми узорами, — Я кажется, женюсь.