«Моя сербская любовь». Рассказы о любви и о войне - стр. 21
Количество людей, больных раком, после таких бомбежек и обстрелов увеличилось в Сербии на 427 процентов. Эти цифры озвучил один бесстрашный итальянский миротворец в документальном фильме «Страшный суд», его показали 19 апреля 2014 года по телеканалу «Россия 24», накануне Пасхи.
Несомненно, что история современной Сербии – это предупреждение всем нам и еще один кровавый шаг наших врагов на пути к России.
Сдаюсь, продаюсь… «Голая лошадь» в Купресе
1992 год, апрель-май.
В сербскую деревню под Купресом их боевая группа вошла одна из первых. Задача стояла одна – подготовить плацдарм для дальнейшего продвижения войск.
Ратко всегда был в первом боевом эшелоне и за время военных действий, развернувшихся на территории Боснии, послужил во многих бригадах. Командиры атакующих линий перед взятием новых рубежей запрашивали под свое командование именно его отряд, как самый опытный и дерзкий. Такие отряды (или бригады) называли «наступательный кулак».
В задачи «наступательного кулака» входили глубинные рейды и засады в тылу противника. В такие разведотряды собирают самые боеспособные единицы. Боевая и разведывательная деятельность в тылу противника входила и в задачи его отряда.
Его группа была нарасхват. Их назначали приказами в самые опасные районы наступлений.
Они шли впереди основных войск – в самых опасных, самых труднодоступных, самых активных точках – на пуле, на гранате, на огне…
Он был и разведчиком, и связным, и водителем тяжелой техники, и артиллеристом, и снайпером, и… Рэмбо, – поднимал в атаку и на траншеи своих братьев-солдат. Сам бесстрашно бросался навстречу смерти и других вел за собой. Помню, как один серьезный человек, военный, подсказал мне, что нельзя считать Рэмбо героем, потому что бросаться на пули глупо и пользы в успехе военной операции это не приносит.
«Ненужные жертвы», – сказал он.
Но Ратко ответил мне на эти недоумения по-своему.
– Были ситуации, – сказал он, – которые анализу и выдержке не подчинялись. Некогда было думать, сметут тебя или нет, когда в ближнем бою ты валился в чужой окоп и не знал, кто там ждет тебя. Все говорят на быстром сербском языке – и православные сербы, и хорваты, и боснийцы-мусульмане; все кричат, громко и испуганно: «Стой. Стрелять буду!» или: «Не стреляй. Я свой», или: «Не стреляй. Сдаюсь!».
В начале войны все противники воевали одним и тем же оружием, бывшим на вооружении Югословенской Армии, одеты были в одинаковую военную форму. Они все были просто югославы. Завод оружия для оснащения армии Югославии находился в Хорватии. Склады с военной техникой и снарядами были расположены по всей территории Боснии, «Калашников» – на вооружении у каждой стороны. Уже позднее, разделившись на враждующие стороны, солдаты стали нашивать отличительные знаки или перевязывать петлицы одинакового цвета ленточками, чтобы знать, кто свой, а кто чужой.
В его команде воевали бойцы, с которыми он знаком был еще со школьной скамьи. Уходили на войну, как призывники и как добровольцы, – все из одной местности, из одной деревни или города. Так и держались вместе. Действительно, как кулак.
В начале войны, в 1992 году, сербы придвинули фронт к хорватским позициям. Стояла задача – подготовить наступательный плацдарм на город Купрес.
Под звуки приближающейся сербской канонады хорватское войско отступало вглубь своих позиций.