Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870-1918 - стр. 3
Вскоре после приезда в Ниццу мы пережили очень тревожное событие.
Моя жизнь всегда состояла из штормов и переворотов, и очень рано я впервые встретилась с землетрясением. Как-то в карнавальную ночь между пятью и шестью часами утра меня разбудила моя верная гувернантка мисс Уолтон, которая, стоя у моей постели в старом красно-черном клетчатом халате, торжественным, но приглушенным, доносившимся откуда-то издалека голосом обратилась ко мне: «Вставайте, Мария, настал наш последний час».
В изумлении я подчинилась ей. И тут я услышала совершенно странный шум и поспешный топот ног на ступеньках лестницы в нашем доме. Я подбежала к окну и выглянула наружу; моим глазам предстало неописуемое зрелище. Улицы заполнили толпы народу, кричащего и вопящего от ужаса. Люди очертя голову выскочили из своих жилищ в самой нелепой одежде: одни были в маскарадных костюмах, надетых по случаю проходившего в ту ночь костюмированного бала, другие – в ночном одеянии и купальных халатах, в которые они поспешно закутались, выбегая из ванной комнаты. Несколько старух впали в истерику. Из-за криков и визга возник сущий ад, потому что было почти невозможно успокоить толпу и восстановить какое-то подобие порядка. Страх совершенно деморализовал это возбужденное сборище людей.
Какая-то пожилая женщина выбежала из дому полуодетая, надрываясь от крика, а оказавшийся рядом мужчина, не найдя иного способа ее успокоить, просто зажал ей ладонью рот, буквально «заткнув ее».
Тетушка, столь же перепуганная, как и мисс Уолтон, оттащила меня от окна, вытолкнула на улицу. Я увидела, как с крыш домов падает черепица, а потом, наконец, догадалась, что произошло, но толчков не почувствовала. Вдруг мисс Уолтон недовольным голосом сказала девочкам, находившимся под ее опекой: «Пожалуйста, отвернитесь, сударыни!» Потом мы узнали, что очутившийся возле нас господин в спешке накинул на себя лишь пальто и полотенце. На этот раз воистину можно было утверждать, что «не одежда творит человека».
Муниципальные власти Ниццы организовали для пострадавших от землетрясения различные представления в театрах и концертных залах. В казино была устроена благотворительная распродажа, и мы, моя тетя, моя сестра и я, приняли в ней участие, работая в киоске, в котором продавались всевозможные русские сладости и товары, присланные прямо из России. Как-то во время торговли я увидела, как тетя бросилась навстречу высокой красивой даме с изумительно безупречным профилем. Она поцеловала ей руку и приветствовала с глубоким уважением, а потом, сделав нам знак подойти, произнесла: «А это, мадам, две девочки-сироты моего усопшего брата Сергея».
Прекрасная дама поцеловала нас обеих, а бывший с ней старый господин с маленькой бородкой вначале заговорил с тетей, а потом и с нами на немецком. Как только они отошли, мы с нетерпением стали расспрашивать тетушку, кто это такие. Оказалось, что это были король и королева Вюртембергские. Она была дочерью царя Николая I (который умер в 1855 году во время Крымской войны), великая княгиня Ольга Николаевна, отличавшаяся большой красотой. В дни ее молодости фельдмаршал князь Барятинский[4], тогда еще молодой офицер, был безнадежно влюблен в нее, но император отказался дать согласие на их брак.
К моей тетушке подошел еще один интересный персонаж, и мы предложили ему цветы, которые он купил. Я услышала, как тетя произнесла его имя с титулом «величество». Я стала ломать голову, кто бы это мог быть. Мисс Уолтон сообщила мне, что это король Бразилии дон Педро II, впоследствии свергнутый с трона.