Моя Прелесть - стр. 7

Кладбище. Реально кладбище!

Тут сова как ухнет. Волк где-то завыл. И под ногами зашевелилось. Ох, нехорошо зашевелилось… Взвизгнув, я рванула, аки лось, ног под собой не чуя, к просвету между деревьев.

Выскочила я на дорогу. Отдышаться не могу. Сердце так стучит, что разорваться готово. В горле привкус крови противный. В членах дрожь. Сесть бы прямо на дорогу, да Иван Палыч, наш физрук, не разрешал никогда подобного делать.

– Лучше походите-побродите. Перетерпите малость, все и наладится, – учил он.

И побрела я, не зная, куда, по слегка мерцающей дороге. Она ничего так, ухоженная, без ухабов. На небе ни звездочки, а мне видно все благодаря моему новому зрению. Как за поворот завернула, указатель увидела. Оказывается, до моего города 115 километров.

Это сколько же я по лесу набегала, если по дороге восемь километров скинула?

Тут шум за спиной раздался. Странный такой – будто цокот копыт. Да быстро так приближается. Я обернулась: что-то темное стремительно неслось на меня. Я даже охнуть не успела, как тело взвилось в воздух.

Какая гадость! Кто-то дул мне в рот и больно давил на грудную клетку. От отвращения меня чуть не вырвало. Я сделала сразу множество вещей: замычала, замотала головой, замахала руками, попыталась встать.

– Тихо-тихо. Какая боевая девочка, – мужской силуэт отстранился и помог мне сесть. – Голова болит?

Я мотнула головой, проверяя. Незнакомец расценил это как «нет» и с облегчением выдохнул.

Боже, я никогда не встречала таких красивых парней. Мое новое ночное зрение позволяло видеть точеный нос, крупный рот, четкую линию подбородка, темные, слегка вьющиеся волосы. На нем были очки-консервы – наподобие тех, что носят горнолыжники. Только сейчас сдвинутые на лоб. Глаза у него просто волшебные! В них искорки мерцают. И хоть цвета я различала не очень, что-то говорило мне – они обязательно должны быть голубыми. Брюнет с голубыми глазами – с ума сойти. Мечта всей моей жизни!

Парень также внимательно разглядывал меня, как и я его. И не только лицо. Мне вдруг стало стыдно за свою старую футболку и рваные джинсы. А вслед за стыдом пришла злость.

– Ты меня сбил, – мрачно сообщила я.

– Тебя воздушной волной на обочину отбросило. Если бы это был я, мы бы с тобой не разговаривали, – ответил он и тотчас с возмущением спросил. – Ты что, правил дорожного движения не знаешь? И вообще, ты в курсе, что здесь везде частные территории находятся?

Это кладбище, что ли, частная территория? Я хотела сыронизировать, но замерла, заметив его транспортное средство. Мне снова поплохело.

Невдалеке от нас застыл темный большой конь. Я даже породу эту знаю – английская верховая. Лев Андреевич только таких у себя в конюшне держал. Но уж больно неподвижно коняга стоит. А главное, из его глаз лучики красного света вперед на дорогу падают. Словно фары у машин.

– Ну, так как ты сюда попала? – в голосе парня нарастало раздражение.

– А?

Я ошарашено перевела взгляд от коня к всаднику.

– Я непонятно говорю?

Мне стало ясно: еще немного, и он просто сядет на своего монстра и ускачет.

– У меня голова болит, – захныкала я. – Не помню я ничего. И в глазах двоится. Отвезите меня домой. Пожалуйста!

Мне ведь реально страшно. Одна, кладбище рядом, до города брести да брести. Дай бог, к утру добраться. А я есть хочу. И желудок сразу громко подтвердил: «Да-да, я тоже». Угрожающе так предупредил. Янка утверждает, что если каждые три часа что-нибудь не есть, то желудок сам себя кушать начинает. А у меня с утра маковой росинки во рту не было.