Моя подруга Лиля - стр. 42
В сентябре 1915 года вышла поэма «Облако в штанах» – издал поэму Осип Брик. Лиля переплела свой экземпляр в дорогой кожаный переплет с золотым тиснением на белоснежной муаровой подкладке. Муаровая подкладка совершенно не отвечает содержанию и форме поэмы, как будто внутри не хулиганское «Облако в штанах», а «розы-морозы», а сама Лиля – безвкусная дама-меценатка.
Поэма была издана с посвящением «Тебе, Лиля». Сначала Маяковский хотел написать «Тебе, Личика», «Личика» – это два слова вместе, «Лиличка» и «личико», но передумал, и посвящение было «Тебе, Лиля».
А Эльзе Маяковский прислал издание «Облака» с надписью от руки: «Милой и хорошей Эличке любящий ее Маяковский».
Лиле – лаконичное, полное страсти «Тебе, Лиля», а Эльзе – вежливое, безликое «Милой и хорошей Эличке…». Все знают, кого хоть однажды бросали, это «любящий» означает, что ни о какой любви не может быть и речи.
После той встречи у Бриков, когда Эльзе удалось убедить Лилю, что Маяковский – великий поэт, но Маяковского она потеряла, сестры виделись только один раз. Эльза уехала в Москву, к матери, спустя два месяца в Москву приехала Лиля, навестить Елену Юльевну. Эти два месяца, что они не виделись, Лиля провела в любви, а Эльзе – как было пережить? Да очень просто – страдать, смириться. Мы не знаем, было ли между сестрами объяснение.
Как это могло быть?..
Ну, к примеру, так:
Эльза. Как тебе не стыдно, как ты могла?
Лиля. Я не виновата, что он в меня влюбился. Все было на твоих глазах, я ему и слова не сказала.
Эльза. Тебе и не нужно было говорить ему ничего.
Лиля. Тогда я тем более не виновата.
Невозможно представить, что Эльза посмеет требовать у Лили объяснений, невозможно представить, что Лиля станет оправдываться… Нет, объяснения между ними не было, все было ясно без слов. Они же все-таки были сестры.
Два месяца Эльза не давала о себе знать ни сестре, ни Маяковскому, а после Лилиного приезда в Москву Эльза впервые написала Маяковскому, уже на «вы» и называя его «Владимир Владимирович», то самое трогательно-печальное письмо: «Так жалко, что вы теперь чужой, что я вам теперь ни к чему… Как-то даже не верится, что у нас с Лилей общих знакомых не бывает… Если бы вы знали, как жалко! Так я к вам привязалась и вдруг – чужой…»
Эльза знает, что Маяковский ни на шаг не отходит от Лили, и Лилин приезд в Москву полностью узаконил ситуацию «Маяковский принадлежит Лиле». Но в следующем письме, всего через две недели после первого, Эльза спрашивает Маяковского – в Москву не собираетесь?.. Она спрашивает как друг? Или еще надеется, хочет подобрать обломки? Думает, что их с Лилей соперничество не завершилось?
Подруга Эльзы говорила: «Эльза раздувала отношения». «Раздувала», то есть представляла их отношения более значимыми, чем они были на самом деле. Это звучит довольно противно – презрительно, свысока. Никто не может судить, только сама Эльза! Эльза любила Маяковского, для нее их отношения были огромными, как небо, как море. А что касается Маяковского… Эльза, конечно, считала, что для него их отношения тоже значимы, – никто ведь не думает о себе «он для меня все, а я для него так, ерунда», всегда надеешься…
Эльзу мне жалко, а ее подруга – самодовольная сплетница. Откуда ей знать про чужие отношения?!.. Но этой сплетнице все же немного было откуда знать. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Маяковский полюбил Лилю, и подруга Эльзы спросила Маяковского, были ли его чувства к Эльзе такими же, как к Лиле, и Маяковский ответил: «Ну, нет».