Моя ожившая тень - стр. 27
– Что-то во время моего первого и единственного приёма ты вёл себя несколько иначе.
– Потому что наивно предполагал, что у тебя есть мозги и характер… Вон престарелый собачник пса выгуливает, спроси у него, где жила Зинаида.
Стася неуверенно потопталась на месте, но сообразила, что своей нерешительностью только развлекает Вольтова, и направилась к седому мужчине. Выяснить номер квартиры оказалось нетрудно, и вскоре она уже стояла перед обшарпанной, облезлой дверью, возле которой не было звонка. Вернее, прежде он определённо присутствовал, но теперь из стены торчал только одинокий оголённый провод, вполне возможно находившийся под напряжением. Едва до него не дотронувшись, девушка отдёрнула руку и собиралась по старинке постучать, когда дверь распахнулась, выпуская на лестничную клетку моложавую, элегантно одетую женщину с открытым, располагающим лицом. Обрадовавшись, что потенциальная собеседница готова к диалогу, а не ненавидит с утра всё живое, Стася мило улыбнулась:
– Хорошо, что вы вышли. Я не знала, как позвонить.
– Тест на внимательность.
– Что? – оторопела девушка.
– Наш звонок. Некоторые просто протягивают к нему руку и не смотрят, куда нажимают.
– И что с ними случается? – проявила любопытство Стася, хотя вроде бы и так было понятно.
– Проваливают тест, – уклончиво сообщила женщина. – А вы по какому вопросу?
– Я… Я дружила с Зиной… И хотела бы навестить её маму. Надо было раньше, но я не знала, как вы переживаете эту трагедию, боялась лишний раз потревожить.
С каждым новым словом ложь давалась всё легче, и Стася даже начала получать от неё какое-то странное болезненное удовольствие. Вероятно, примерно такие же ощущения испытывают шпионы и хорошие актёры.
Женщина посмотрела на неё с явным сомнением, немного поколебалась и, заперев дверь на ключ, направилась вниз по лестнице, жестом пригласив Стасю следовать за собой.
– Валерия Ивановна сейчас очень плоха, не стоит её беспокоить, – на ходу сообщила она, мигом перестав казаться такой уж доброжелательной. – Я специально к ней переехала, чтобы быть рядом и ухаживать, но тётя меня почти не узнаёт и не совсем понимает, кто она и где находится. Напоминать ей о том, что произошло с Зинкой, точно не надо, это лишние слёзы и нервотрёпка.
– Так вы двоюродная сестра? Она о вас говорила.
– Представляю себе, – невесело усмехнулась женщина, щёлкая брелоком от машины. Старая ярко-красная иномарка приветливо мигнула, признавая хозяйку. – Я не в обиде, все наши ссоры в прошлом, да и не имеют они теперь никакого смысла…
– А раньше имели? – подобралась Стася. Вряд ли семейные конфликты помогут ей с делом, но надо же выяснить хоть что-то.
– Раньше всё было по-другому, – вздохнула женщина. – Как показала жизнь, я не ошиблась, но что об этом говорить…
– В чём не ошиблись?
– В том, что поспешные решения – это всегда плохо. Особенно если речь идёт о личном.
– А…
– Спасибо, что заглянули. Уверена, Зине было бы приятно.
Она села в машину, и Стасе ничего не оставалось, кроме как направиться к ошивавшемуся неподалёку Ивану. Его синевато-бледный вид и отчётливый перестук зубов немного грели душу, но стремительный провал операции всё равно крайне нервировал.
– Мать Зинаиды не в себе, побеседовать не удалось, – скороговоркой сообщила она, двинувшись к углу дома. – Тут есть короткий путь, срежем, иначе ты на тот свет отъедешь.