Моя новая маска - стр. 39
Стараясь не трогать руками грязные перила, поднялась и обнаружила, что на втором этаже расположены ещё три помещения, два из которых вполне годились под комнаты, а в одном из них, самом маленьком, с форточкой вместо окна, можно будет сделать кладовку. Или, например, спальню для горничной – я до сих пор не была уверена, что справлюсь с хозяйством сама.
Только сперва нужно будет вывезти отсюда целый грузовик хлама! Я окинула взором груды сломанных стульев, непонятных предметов, каких-то ветхих мешков с загадочным содержимым, старых кастрюль, битых горшков и просто тряпья, накиданного на пол.
Хотя, о каких это грузовиках я тут мечтаю?! Мусор на свалку придётся вывозить телегами. И это тоже нужно посчитать. Кроме того, стены на втором этаже были даже не оштукатурены – просто голый кирпич. С этим тоже надо будет что-то решать. Стиль лофт появится в местных интерьерах лет через двести, не раньше. Да и не самый это подходящий стиль для детских комнат.
Да, я взяла детей под опеку, но, во-первых, я совершенно не представляла, как их воспитывают. Во-вторых, если с Линком я могла разговаривать, то его сестры я просто опасалась. Говорить она почти не умеет, объяснить, что ей нужно – не может, зато умеет плакать. Так что мысли мои о совместном существовании рядом с ними были далеко не радужные. Мне, если честно, было страшно.
Не знаю, сколько я простояла на втором этаже, разглядывая эти груды мусора и прикидывая, что будет выгоднее – нанять помощниц и отмыть дом, заплатив им, или пока жить в гостинице и делать всё самой? Гостиница обходилась не так и дёшево. Линк, всё же, слишком мал, чтобы дать совет по найму рабочих.
В голове у меня крутилось слово – поденщица. Из дамских романов я смутно помнила, что это такие работницы, которых нанимают временно, но сколько им платить и как договариваться, не представляла.
От раздумий меня оторвал какой-то стук и мужской голос:
— Почтенные кёрсты, с кем бы я мог поговорить?
Я спустилась в прихожую и при ярком солнечном свете, бьющем в распахнутую дверь, увидела только тёмный громоздкий силуэт. Задула свечу и заметила, что как я не береглась, рукав платья покрыт пылью и прилипшим куском старой паутины. Мне стало неловко.
Не знаю, кто этот гость и чего он хочет, но пригласить его в дом я точно не могу. Подсвечник я поставила прямо на пол, судорожно отряхнула с рукава прилипшую грязь, в два шага пересекла прихожую и вышла на низкое крылечко.
Мужчина под моим напором спустился на ступеньку ниже, и теперь я отчётливо видела, что это молодой человек, не больше двадцати пяти-двадцати семи лет. Из-под элегантного суконного кепи, чем-то напоминающего наши жокейки, над ухом забавно выбивался каштановый вихор.
По одежде я ещё не могла определить, к какому классу принадлежит человек. Кёрст он или трок? А ошибаться мне не хотелось. Ещё раз внимательно осмотрела его с ног до головы. Брюки из хорошей шерстяной ткани, чистые ботинки, значит, приехал, а не пришёл пешком, однако, на нём не шуба или пальто, а что-то напоминающее собой суконную куртку до середины бедра. Вещь аккуратно сшита, да и крой не самый простой, но я так и не определила его социальный статус.
Не сказать, чтобы прямо писаный красавец, но лицо приятное. Чуть неловкая улыбка образовала ямочку на левой щеке. Только одну. Вторая обошлась без такого «украшения». Прямой нос, рыжевато-карие глаза и чуть оттопыренные уши. Он с интересом посмотрел на меня, аккуратно поклонился и сказал: