Моя новая маска - стр. 22
Это было одно из самых неприятных для меня воспоминаний. Всю жизнь я избегала думать о судьбе тех, двоих, что остались в ведре… Помню эту сцену очень хорошо и точно знаю, что тогда всё было совсем не так. Щенки были слепые и они пищали, но сон был так реалистичен, что я даже чувствовала запах осени и зябкость того утра.
Проснулась я от какого-то странного писка и обнаружила, что камин потух, в комнате становится прохладно, а маленькая сестрёнка Линка сидела на подушке и хныкала. Сам же он беспробудно спал, завернувшись в одеяло.
Что делать с девочкой я представляла очень слабо, но и будить мальчишку мне было жалко, в последние дни на него и так обрушилось слишком много. Накинув платье, я подошла к своей бывшей кровати и, протянув руки, поманила малышку. Та на секунду прервалась, с подозрением посмотрела на меня, отрицательно помотала белокурой головой и, на всякий случай, отползла ещё дальше к стене. Я на секунду впала в ступор…
Что она хочет? Пить? Есть? Писать? Может быть, ей просто холодно? Не зная, что делать дальше, я решила пока что хотя бы растопить камин. Пока раздувала подёрнутые серым пеплом угли, аккуратно подкладывая в очаг кусочки коры, хныканье стихло.
Забросила в камин, на разгорающийся огонёк, пару поленьев и оглянулась – девочки на кровати не было. Впрочем, испугаться я не успела, сзади кто-то потянул меня за подол. От неожиданности повернулась слишком резко и Эжен, в длинной до пола фланелевой сорочке, шлёпнулась на попу. Секунду она молчала, а потом открыла рот и закричала от обиды так, что Линк проснулся мгновенно.
Я понимаю, что с его точки зрения всё выглядело не слишком хорошо – кричащий ребенок, валяющийся на холодном полу, и я, стоящая над ней с поднятыми руками, зажимающая уши. На самом деле, жест мой был совершенно непроизволен, когда девочка закричала, то за голову я схватилась от испуга.
Линк в секунду отбросил одеяло, соскочил с кровати и с криком: «Не бей ее! Не бей!» – начал хватать меня за руки. От этого дурдома я окончательно растерялась и выскочила из комнаты.
Только идти мне было особо некуда. Постояв несколько минут в холодном коридоре и дождавшись, когда детский плач стихнет, я несколько раз резко вдохнула-выдохнула, открыла дверь и вернулась в комнату.
Линк, в коротковатой сорочке, едва прикрывающей колени, и босой, уже угомонил свою сестру и, усадив на кровати, одевал её. Глаза от меня он прятал. В полном молчании я развернулась и пошла на кухню. Я, чёрт возьми, вообще не представляла, что с ними делать!
Растопила плиту, поставила кипятиться чайник и маленькую кастрюльку, в которую влила молоко – надо сварить кашу. Нарезала хлеб, копчёное мясо и сыр. Молоко закипело, и я высыпала крупу. Дождалась пока каша забулькает, посолила, бросила ложку сахара и сдвинула кастрюлю на край плиты – пусть томится. Дети не шли…
У меня не было злости на Линка. Возможно, его сестрица, тело которой я сейчас заняла, раньше позволяла себе срывать зло на малявке, но, пожалуй, следует поговорить с ним и объяснить, что произошло. Собралась с духом и отправилась в свою комнату. Кровать была заправлена, дети, оба – одеты и умыты, возле дверей стоял ночной горшок и на табуретке тазик для умывания.
— Я сейчас вынесу!
Линк испуганно метнул в меня взгляд и тут же потупился. Похоже, он серьёзно думал, что я ударила девочку. Всё это было настолько тягостно, что я решила отложить разговор на потом.