Моя Нирвана - стр. 19

Слышу в коридоре голос отца и смех Лизы. Затем входная дверь хлопает, что означает уход Бестии восвояси. Хмыкаю про себя. Раз не осталась на ужин и тем более на ночь, значит, действительно приходила, чтобы побесить меня. Знает, что отец на работе, мама в больнице, Ира и Леша еще в Лондоне, соответственно, я дома один.

Почему она не хочет просто игнорировать меня? Ведь как хорошо было в те четыре года, когда я прикладывал максимальные усилия, чтобы не замечать ее: такую мелкую и такую бесячую. И ей ведь тоже было хорошо, что я ее не задирал. Да, я потом сам возобновил наше жесткое противостояние, потому что увидел ее селфи с тем сопляком из Золотого ручья. Взбесился из-за этого, как никогда, и тут же помчался в поселок доходчиво объяснять парню, чтобы не смел подходить к Лизе ближе, чем на 100 метров. А потом я посмотрел на нее и вдруг понял, что Лизе уже не 10 лет.

Просто я помню, как она любила смотреть «Русалочку» и играть в куклу Барби. А тут вдруг у нее парень появился. Пока я познавал прелести половой жизни с девушками, не заметил, как выросла Лиза.

Почему я вообще о ней столько думаю? Почему я так нервно на нее реагирую?

«А мой парень сказал, что в этой юбке у меня ноги еще сексуальнее».

Эти слова всплывают в памяти и поднимают волну возмущения по всему телу. Кулаки сами сжимаются.

Быстро подскакиваю с кровати и несусь в кабинет отца.

— Пап, — врываюсь к нему. — А у Лизы парень появился?

Отец отрывается от каких-то бумаг и смотрит на меня.

— Не знаю. А что?

— Она мне сегодня обмолвилась, что у нее есть парень.

Отец пожимает плечами.

— Возможно и есть.

— А не рановато ей? — выпаливаю возмущённо.

— Лизе уже 20 лет.

— И что?

Папа сужает глаза в подозрительном прищуре.

— Чего это ты вдруг включил заботу о младшей сестре?

— А тебя не интересует личная жизнь твоей дочери? — отвечаю вопросом на вопрос, повышая голос.

— Я уверен, что если у Лизы появился парень, то это порядочный молодой человек. С другим она никогда не будет. Так что не переживай, — отец слегка смеется и возвращается к бумагам.

Закрываю дверь его кабинета и возвращаюсь в комнату.

«С другим она никогда не будет».

Отец все-таки плохо знает Лизу. Уж мне известно, как никому другому, с какими подонками она может связаться.

Сажусь на кровать. Вдруг четко ощущаю три чувства одновременно: панику, растерянность и бессилие. Смотрю в одну точку на белой стене, судорожно соображая, что делать.

Вот уже четыре года — с того самого дня, когда она плакала в подъезде — Сероглазая бестия медленно убивает меня. Режет тупым ножом. Безжалостно вонзает его мне в сердце и поворачивает рукоятку. И смеется при этом. Наслаждается. Получает удовольствие.

То будто невзначай дотронется до меня. А я потом это место хочу вырвать с мясом, потому что полыхает синим пламенем от ее прикосновения.

То наговорит мне гадостей, а затем вдруг возьмёт и улыбнётся. По-доброму так. Искренне. А мне эта улыбка потом ночами снится.

То, как сегодня, выведет из себя, чтобы я ее прижал к стене и схватил за шею или за волосы. И стоит так покорно, не вырывается, не сопротивляется. Но так близко, что ее дыхание опаляет кожу, а наркотический запах прожигает легкие.

Достаю из кармана телефон и захожу в ее соцсети. Миллион раз запрещал себе смотреть Лизины профили в интернете и миллион раз нарушал этот запрет. Вот и сейчас, как одержимый маньяк, открываю ее страницу в ВК и пытаюсь найти следы парня. Но у нее все те же старые фотографии, а семейного положения нет.