Моя (не)зависимость - стр. 23

Я чувствовала, как начинаю стремительно краснеть. Все мысли выветрились из головы. Ведь я готовила себя ко встречи с одним Пчелкиным, а передо мной вдруг появился другой.

— Дядь Слав, — пробормотала я. — Ты приехал?

— Угу, — кивнул крестный, оттеснил меня в сторону и вошел в квартиру сына.

От хмурого взгляда дядьки не спряталось ничего, ни накрытый на двоих стол со свечами, которые я прикупила в ближайшем супермаркете, ни футболка Грома на мне, ни приглушенный свет и легкая музыка, льющаяся из динамиков.

— Кто настучал? Костя? — хмуро с обидой в голосе спросила я и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Отцу донесли? Кир не виноват ни в чем!

— Угу, а кто виноват? — усмехнулся дядя Слава.

Я не успела ничего ответить. Вновь раздался дверной звонок, и я потянулась к замку. На пороге стоял Кирилл. Едва различимая улыбка появилась на его лице, стоило парню увидеть меня. А перед собой он держал огромный, невероятно шикарный букет ярко-алых роз. Целая куча роз, а в самом центре белоснежные цветы в форме сердца.

Молодой человек шагнул ко мне. Я попыталась воспротивиться, отскочить, но за спиной была стена. Да и не бегать же мне от любимого человека, все равно крестный уже обо всем догадался.

Тем временем Кир отодвинул букет в сторону, а свободной рукой сгреб меня и подтянул, приподнял над полом. Он не оставил мне выбора, жадно прижался к моим губам своим ртом.

Поцелуй был коротким, но обжигающим. Он путал мои мысли, но в то же время обещал все, чего бы мне ни захотелось.

— Привет, па.

Я взглянула Киру в глаза. Выходит, он знал, что его отец здесь, за дверью, рядом с нами, все видит.

— Здравствуй, сын, — угрюмо ответил дядя Слава. — Уши оторвать сразу?

Кир передал мне цветы, освободил руку для пожатия. Открыто и бесстрашно смотрел на отца, пусть мы все понимали, что родство не помешает Кирпичу устроить мальчишке разнос и знатную трепку.

Но Кир не боялся. Это читалось в открытом взгляде, развороте плеч, прямой спине. Молодой человек все решил, как и предупреждал меня. И не спасует перед трудностями.

Но ведь и я не трусиха! Я дочь своего отца! И воспитана не убегать от проблем, или прятаться за чужой спиной. Пусть даже эта спина и принадлежит моему мужчине.

— Не нужно уши! — ответила я, оставила цветы прямо у ног, на полу и поднырнула под локоть Кира, а потом и вовсе обняла его рукой за талию.

От Кира пахло горьким ветром и сладкой свободой. И улыбка непроизвольно появилась на моем лице.

Крестный смотрел на меня, словно изучал и пытался прочесть мысли.

Вздохнул, взъерошил огромной ладонью волосы на затылке. Мы все понимали, что означает наше решение, и чем оно грозит нам всем. Велика вероятность, что папа не поймет. Возможно, вступит в открытый конфликт с самим Киром, сочтет предательством. Ведь отец знает, что именно этот мальчишка присматривал за мной лучше, чем кто-либо другой.

Но я все же надеялась, что папа ничего не сделает Киру. Ведь Гром дорог мне.

— На ужин останусь, — заявил крестный, отвернулся от нашей сладкой парочки и отправился в ванную, мыть руки. Но мы с Киром разобрали его ворчание: — Тоже мне, молодежь. Нашел же квартиру, нормальную, просторную. Нет, же. Сам все переиграл! Выбрал себе клетушку какую-то. У Трезора конура и то больше.

Дядя Слава ворчал, Кир тихонько посмеивался, обнимая меня руками, а я забралась под его куртку ладонями. Кажется, даже дышать стало вдруг легче.