Моя навеки, сквозь века - стр. 7
Ждать штабс-капитан Российской Императорской армии умел. Другим, в прежние дни, погоны не давали.
Он чертыхнулся, вылез из сугроба, в который угодил, задумавшись.
Сейчас, как никогда, Василий очень хотел ошибиться. Редкие прохожие торопились скорей попасть домой в Рождественский сочельник, или же привычно ускоряли шаг подле второго дома на Гороховой, где размещается градоначальство и арестное отделение. Народ русский сам не знает, кого больше боится – лихого человека, или жандарма. Но если он, Василий, окажется прав, то что же вынудило подпольщика не побояться, заявиться прямо к дому градоначальника, откуда только съехала охранка?
Что ж, посмотрим-поглядим.
Он даже не успел позу принять, как та же дверь распахнулась и из неё… выпорхнула его белокурая чаровница.
“Час от часу не легче” – сплюнул в сердцах.
И словно тело с разумом разделились: вбитые в подкорку инстинкты отказали и он, который должен был нынче стать тише того снега, что валит большими хлопьями, пошёл к девушке. Только когда она увидела его и заозиралась, он понял, как лопухнулся. Наблюдать требовалось! Мало ль, что она такая ладная и вся из себя… волшебная? Террористы и провокаторы и не такими умеют прикидываться.
– А что ты здесь… – начала она, как Василий схватил её с места и приставил к стене дома.
– Что за игры?
Ни одна здравомыслящая, и даже не очень барышня, в такой час одна гулять не отправится.
– Я… мне… у отца гость поздний, а мне в спальню мимо кабинета, а там дверь открыта, вот я и…
– Забоялась.
– Забоялась, – вздохнула она и, наконец, подняла на него глаза. – Пустите же.
И он только хотел послушаться, как дверь приокрылась и недавно вошедший, так заинтересовавший Василия человек, вышел вон.
Тревожно оглянулся, взгляд его задержался на втором доме и пошёл прочь, поправив воротник.
Призрак матроса проследовал за ним.
– Позже. Возвращайтесь в дом, – отдал распоряжение штабс-капитан и последовал за подозрительным субъектом, держась в некотором отдалении.
– Что вы задумали? – шуршащий шёпот, перекрывающий, впрочем, шум набирающейся вьюги, раздался сзади, когда мужчина сделал первые шаги.
Он развернулся слишком резко, но то от неожиданности лишь. Хоть это и было лишним: Василий прекрасно понял, кто именно увязался за ним.
Следовало вернуться, всыпать, явно непоротой в детстве девице, и всё же загнать её в дом, да дверь подпереть. И план хороший, и действенный, особенно по части “всыпать”, но… время!
– Вернитесь домой!
– А вы? Вы, явно, следите за тем человеком. Зачем?
Он задержался лишь чуть, давая ей настигнуть его, поровняться. Господи, что же он делает?…
– Возвращайтесь домой…
– Нет.
Вот уж такой решительности он от неё не ожидал. Посмотрел внимательнее на посерьёзневшую красавицу.
– Вернитесь домой, я позже…
– Одна? – её глаза открылись широко-широко, ресницы затрепетали. – Далеко ведь… как же я одна…
Чёрт побери! Ведь правда!
– В таком случае, – он взял её руку и просунул под свой локоть, – поможете мне с маскировкой, парочку будем изображать, – и вновь она удивила: вместо того, чтобы запротестовать, оскорбиться, да или просто, наконец, удивиться! Она прильнула к нему ещё ближе, да так естественно, будто сотни раз так делала.
Нехорошие мысли, что гуляла она вот так, и не раз, штабс-капитан погнал прочь. Не бывает таких глаз у распущенных девиц.