Моя надежды - стр. 9
Копыта лошадей теребили обрывки водорослей, разбросанных по камням.
Эриан прикрыла глаза и тихонько запела, стараясь, чтобы голос её не был слышен никому, кроме неё самой. И уже через пару мгновений тучи расступились, пропуская к земле прозрачные и невесомые лучи солнца, скользнувшие по щекам девушки мягким теплом.
– Леди, – один из стражей, рыжеволосый юноша по имени Хайдех, которого назначили руководить отрядом сопровождения, опустил ладонь на круп её гнедой, и, обнаружив, что та замедлила ход и почти полностью остановилась, Эриан открыла глаза.
Вдалеке, там где два острова почти сходились острыми кряжами между собой, острые обломки скал спаял изогнутый ажурный мост. В городах давно уже не строили ничего подобного, предпочитая удобство дороги изяществу, но здесь, на северной оконечности Атоллы, ещё оставались остатки прежней красоты, когда дворцы и мосты возводились не руками рабочих, а магией светлых чародеев.
Раньше, несколько столетий назад, магией дышала каждая вещь. Атолла продавала украшения и безделушки – инкрустированные поющими жемчужинами серьги и диадемы, коралловые ожерелья, подвижных, как переплетение морских волн, говорящих куколок из тончайшего фарфора и музыкальные шкатулки, вырезанные из редких пород деревьев, растущих только здесь – на север, запад, восток и юг.
Светлые маги умели наполнить жизнью любой предмет, сделав из него не просто утварь, но настоящую живую картину или скульптуру. Магия тёмных редко применялась в быту. Разжечь камин, помочь задержать грабителя – конечно, и от неё был толк, но куда меньший, чем от творений светлых мастеров.
Эриан не знала, что изменилась с течением лет. Как случилось так, что те, кто называл себя «светлыми», стали лишь разговаривать о магии за чаем, а любого, кто умел сотворить хоть малейшее заклятье, стали причислять к тьме. Но сейчас не это волновало её, и красота моста, сотворённого силами древних чародеев, меркла в сравнении с тем чувством, которое испытала Эриан, увидев кавалькаду всадников в синих с чёрным плащах, несущуюся через мост.
– Шаул, – выдохнула она. – Вернёмся в замок.
Начальник сопровождения кивнул и подал знак остальным поворачивать назад. Эриан пришпорила кобылу, разворачивая её к воротам, и несколько минут процессия молча неслась вперёд, пока командир отряда не воздел руку, перегораживая наследнице путь.
– Поздно, – громко произнёс он, – едут нам наперерез.
Эриан и сама уже видела, что одетые в чёрное свернули с дороги и теперь направляются к ним. Она потянула вожжи, заставляя коня отступить назад, а двое стражников тут же заслонили её собой.
Эриан глубже запахнулась в шаль, теперь прикрывая ею глаза и лицо.
– Приветствую вас! – услышала она голос командира встречного отряда, высокий и звонкий, как бой волны об утёс.
Эриан прищурилась, выглядывая через плечо начальника стражи и всматриваясь из тени капюшона в лицо приближающегося к ней Шаула.
С тех пор, как она видела Сафирота в последний раз, он заметно повзрослел. Светлые, почти серебристые волосы его сбегали до локтей, лишь слегка закреплённые у затылка парой сколотых вместе прядей. Прямой нос и острый подбородок делали его лицо холодным и отстранённым, хотя и красивым. На плечах – не слишком широких и не слишком узких – лежал подбитый куницей плащ. Герб дома Шаула – взлетающего сокола – сейчас было не рассмотреть, но Эриан видела его на знамени, которое один из спутников Сафирота держал в руках, и фибула на плече наследника тоже изображала хищную птицу. Рука гостя небрежно лежала на рукояти меча, скорее оттого, что он хотел показать своё превосходство, чем потому, что он в самом деле готовился к атаке.