Моя мама – ведьма - стр. 18

То есть с нами. Но все детство она нас жестоко избивала и истязала. Это я точно помню. И когда напоминаю об этом маме, она скатывается в истерику. И говорит, что за дело.

Других аргументов у нее нет.

Она просто стареет. И никто в ее болячках не виноват. Кроме нее самой.

Когда я приезжаю в гости к родителям в тот дом, в котором я когда-то жила, я испытываю смешанные чувства. С одной стороны, это возвращение в молодость. А с другой стороны – печально.

Большую часть жизни я провела в квартирах. И отлично их помню. Сначала это были совсем маленькие квартирки, а потом – одна, огромная пятикомнатная, которую отец получил как руководитель большой организации и многодетный отец.

Эту квартиру родители потеряли в девяностых, отдав за бесценок аферистам. Потом был еще дефолт.

И мы все оказались в провинции у бабушки в доме, который дал нам убежище.

Большой саманный дом, в котором прохладно летом. И тепло зимой. С большими окнами, которые всегда завешаны занавесками, чтобы любопытные соседи не заглядывали.

Все осталось по-прежнему – ковры, которые куплены были в советские времена, пианино, на котором когда-то аккомпанировала мама, цветы в больших кадках и картины маслом на стенах.

Паркетный пол всегда блестит. Чисто и свежо. И запах до боли знакомый. А за стеклом посуда и хрусталь. Который давно вышел из моды.

Я рассматриваю фарфоровые статуэтки всяких животных и птиц. И хрустальных лебедей, которые как будто плывут в полукруге.

Чашки из сервиза тонкие и прозрачные с ручной росписью по ним. Кажется, это крошечные бутоны роз. И разноцветные петушки на больших тарелках, из которых мы никогда не ели в детстве. Только по праздникам, когда приходили гости.

Портьеры тяжелые, чтобы закрыть собой солнце, которое освещает большие комнаты. В шкафах много книг, в основном это классика. И я люблю сесть в старое кресло и перелистывать страницы, прислушиваясь к их шороху и принюхиваясь к каждой из них.

Книги пахнут чудесно. К ним хочется прикоснуться.

Рядом стоят почему-то несколько томов ярких собраний сказок про всяких Белоснежек и Дюймовочек. С красивыми глянцевыми картинками, на которых нарисованы девочки в изумительных нарядах.

Тут же ноты с записями на полях по-латински – адажио или аллегретто.

Мой темп, пожалуй, сегодня анданте, самый медленный.

Снова и снова я открываю бамбуковые шкатулки с пуговицами и нитками. Со старыми открытками. И альбомы с фотографиями ретро. На них люди, некоторых из которых я не знаю. Целое поколение мужественных людей. Которые много работали, строили, боялись, чтобы никто их не осуждал, верили в светлое будущее.

На них старомодная одежда, где женщины непременно в платьях, а на мужчинах кители и рубашки с воротником стойкой.

Шифоньер тоже старый, покрытый лаком, но добротный, с вещами аккуратно развешанными на плечики.

Зеркала в массивных рамах. Старые люстры и бра в виде колокольчиков с бронзовыми ножками.

Мамина спальня самая темная. Там стоит старая кровать. На тумбочке непременно библия и распятие на стене. Мама религиозна. И большую часть времени проводит в молитвах.

Именно здесь пахнет лекарствами. Которые хаотично разбросаны на журнальном столике, где кипа газет и кроссвордов.

Вышитые крестиком и гладью наволочки на маленьких уютных подушках.