Моя маленькая львица - стр. 15
На втором этаже отопление было, хоть и скудное. Я не жаловалась. За семь лет жизни здесь я успела привыкнуть к холоду и даже подружиться с ним. В конце концов, лучше на этой заброшенной фабрике, чем под мостом.
Я уже поднималась по скрипучей металлической лестнице, то и дело встряхивая волосы, неудачно примявшиеся после парика, когда снизу меня окрикнул знакомый голос:
– Эй, Сирена!
Перегнувшись через перила, я увидела, как с другого конца зала ко мне неспешно бредет Травмат. На самом деле его звали Костя, но за склонность жестко травмировать оппонентов в любой уличной стычке парня прозвали Травматом.
У всех нас были прозвища. Сиреной меня прозвали с самых первых дней. Говорят, я жутко выла ночами. Сквозь сон или наяву – непонятно. Сама я с трудом помнила, как очутилась в норе, и первые дни моего пребывания здесь испарились из памяти.
Помню, как за мной гнался очередной мамин любовник. Мне было всего двенадцать, и я толком не умела владеть ножом. В тот день я зря вернулась домой после трехдневного побега. Но я вымоталась. Скитаться по подворотням без еды и в состоянии вечного страха мне надоело. Тогда я решила показаться матери на глаза. Просто чтобы убедиться, что она в порядке. Хотя мне, конечно, хотелось, чтобы это она заботилась о моем состоянии, а не наоборот.
Ее новый дилер, заметив меня, грязно облизался, словно гребаный кот под валерьянкой. Может, он тоже был под кайфом – не знаю. Помню только, как в глотке стучало сердце, когда я сбегала вниз по лестнице, отчетливо слыша громкие шаги за своей спиной.
Этот урод догнал бы меня и сломал. Смешал бы с мокрыми листьями, утопшими в осенней грязи. Но на его пути вырос здоровый суровый мужик с сигаретой между зубами. Не знаю, что он сделал, но парень моей мамы обмяк и ничком упал на землю, а я замерла на дворе, чувствуя, как липкий туман обнимает мое тело.
А дальше помню лишь обрывками. Было страшно. Мне казалось, что этот дядька с сигаретой закончит со мной то, что не успел наркоман. Но тот молча схватил меня за шкирку и закинул на заднее сиденье машины. Пахло рыбой, и на мокром сиденье я нашла маленькую желтую блесну. Вцепилась в нее, словно она могла бы меня спасти.
Спасти, конечно, не могла, но оставаться в реальности помогала. Пока мы ехали, я несколько раз мысленно пережила самые страшные кошмары, каждый из которых заканчивался мучительной смертью. Но таинственный незнакомец не спешил меня убивать.
Он доставил меня в жуткую темную заброшку, где на первом этаже (так же, как и сейчас) жгли костер. Мужик кинул пацанам рыбу, и скоро от костра повеяло аппетитными ароматами. Сейчас мне кажется, что я их помню, но тогда перед моими глазами не было ничего, кроме страха.
Меня закинули в комнату. Было прохладно, но ощутимо теплее, чем на улице. Скоро пришла девушка – старше меня, с глазами, полными сочувствия. Она накинула на мои плечи местами драное одеяло и поставила у пружинной койки тарелку с хлебом и жареной рыбой.
«Добро пожаловать в нору», – тихо сказала она.
А потом я провалилась в долгий сон, который стал мостом от моей прежней жизни к новому миру, в котором Вепрь спас меня и подарил мне нору.
Так я стала Сиреной, которая скоро перестала выть по ночам и начала учиться защищаться. Я стала Сиреной – пронзительной, острой – той, что способна в одно мимолетное касание полоснуть жизненно важную артерию. И эта Сирена готова совершить свое предназначение – уничтожить человека, который превратил ее жизнь в нескончаемый кошмар.