Моя маленькая львица - стр. 11
– Она сгниет в тюрьме, я обещаю тебе, – тихо произнес Влад, глядя на умиротворенное лицо отца, нанесенное на каменное надгробие.
Лишив отца жизни, Катерина еще не знала, что этим подписывает приговор самой себе. Влад никогда не встречал ее лично. Когда Лариса родила Смольнову дочь, Владу было около шести лет, и он уже был вывезен в Лондон – подальше от опасного общества, в котором крутился его отец.
Илья Викторович рассказывал, что Катенька была милой покорной девочкой, напрочь лишенной возможности мыслить самостоятельно. В этом проблема всех покорных – им нужен хозяин. И эта продажная тварь выбрала себе хозяином Давида Пожарского.
Влад до хруста сжал кулаки. Он был уверен, что Давид причастен к смерти его отца. Кто еще мог вложить в тупую голову Катерины мысль избавиться от отчима, если не ее богоподобный муженек?
Покорная глупая девочка. В этом отец был прав. Но он сильно ошибался, когда верил в ее безобидность.
Леона была полной противоположностью – это чувствовалось с первой минуты, едва Влад оказался в поле ее зрения. В ее холодном взгляде сиял чистый ум, выстраивающий стратегии и планы, думающий наперед. В ее теле – маленьком и хрупком – жила огромная сила. Может, то была сила крови, накапливаемая поколениями влиятельных предков. Может, сила ненависти к ним же.
С этим Владу только предстояло разобраться. В одном он был уверен: Леона абсолютно точно не покорная овца и хозяина над собой не признает. А, значит, ему придется быть хитрее и установить над ней контроль иными путями.
***
– Ты зря согласился на бои в клубе, – хмуро заявила я, то и дело поправляя манжеты белой рубашки.
Не то что бы мне было жаль этого богатенького мальчика, просто хотелось бы через него подобраться к семейке Пожарских поближе.
– Это еще почему? – искренне удивился Смольнов.
Будто, глядя в зеркало, никогда не думал о своей безупречности.
Мне пришлось отвернуться от созерцания плывущей от ранней весны Москвы и отойти от окна. Я обошла парня, окидывая его оценивающим взглядом.
– Как бы помягче…, – протянула я, подбирая слова. – Понимаешь, ты слишком…Милашка.
– Милашка? – рассмеялся Смольнов, от чего на его красивых скулах нарисовались ямочки – из тех, что непременно присутствуют на лицах киногероев.
– Да, – заключила я, – я видела тех, кто выходит драться. Они знают, что у них есть шанс выиграть. У тебя шанса нет.
Мне не часто приходилось присутствовать на боях – я не любила это дело. Слишком живо в голове рисовались картинки из детства, и к горлу подкатывала тошнота. Но те пару раз, что мне довелось побывать на этом мордобое, ясно показали, что красавчики вроде Смольнова безнадежны.
– Я не из пугливых, моя маленькая львица, – нарочито томным голосом заявил Влад.
Я аж поперхнулась от той фамильярности, что он позволил в отношении меня. Моя маленькая львица. Иди на хрен, я не твоя! И не такая уж я маленькая. Да, мне девятнадцать. Да, мой рост всего метр шестьдесят. Но я не маленькая.
А львица…Львица мне нравится. И только поэтому я прощу ему эту идиотскую кличку.
– Ты не понял, – я оперлась на его стол двумя руками и вперила в парня, стоящего у другого конца стола, угрожающий взгляд. – Проигравшие не выходят просто так.
Смольнов сделал вид, что очень напуган, и шепотом уточнил:
– Дерутся насмерть?