Моя любой ценой - стр. 36
И в этих руках я могу только трепыхаться, как слабая бабочка. Без выбора, он на самом деле мне его не оставил никакого. Молча. Вот сейчас его точно нельзя злить!
В совсем почерневших глазах вспыхивают искры.
Его рука впечатывается между наших тел. Прижимает пульсирующий, горячий клитор со всей силы, заставляя меня снова вскрикнуть и вцепиться руками в необъятные плечи.
10. 10 Глава 10
Жестким рывком он дергает кружево белья, откидывая мои трусики в сторону.
Захрипев, дергает бедрами, врезаясь в меня на максимум.
Боже. Боже, боже, боже!
Никаких приятных ощущений!
Только что я сама себя не узнавала. Все тело пронзало неимоверным желанием. Сама готова была тянуться за его пальцами, его прикосновениями, злясь на собственное тело, которое начало плавиться от одного его взгляда! На предательски пульсирующий тугой узел внизу живота! На складочки между ног, что задрожали, пронзая меня мурашками, заряженными током!
Казалось, как только он войдет в меня, и тут же взовусь!
Хотелось тереться, извивать под его вздыбленной плотью, как обезумевшей! Забыв саму себя, весь здравый смысл!
Но теперь, с первым толчком, которым он пронзает меня, как будто насквозь, меня обжигает боль. Как будто меня проткнули куском раскаленного железа. Огромным куском!
Боль опаляет, заставляя закричать, впиться ногтями в его плечи.
– Блядь, - рыком выдыхает Север, замерев и с каким-то необъяснимым выражением прожигая меня глазами. – Почему не сказала?
Пальцы обхватывают мой подбородок, заставляя поднять лицо к нему.
А я и сейчас ничего выговорить не могу, ни единого слова!
Что я могла ему сказать?
– Ты не оставил мне выбора, - задыхаясь, царапаю его грудь. - Приказал молчать. Я молчала.
– Блядь, - хрипит Север, сжимая челюсти.
Но вместо того, чтобы выпустить, прекратить пытку, яростно сжимает рукой мои ягодицы, прижимая к себе еще сильнее, и, помедлив несколько секунд, начинает яростно двигаться во мне, пронзая с каждым толчком.
Мой крик срывает горло, превращается в срывающееся хрипение. Боль смешивается с каким-то странным тягучим наслаждением, что проникает, кажется, в саму кровь, отравляя ее, растекается по венам. Заставляет дрожать, извиваться и одновременно отталкивать его.
Наслаждение, оказывается, тоже бывает невыносимым. Внутри будто взрывается пульсация, оглушая, заставляя дергаться все сильнее.
Хочется избавиться от этого ощущения, - странного, запредельного, и одновременно просить, умолять, - сама не понимаю о чем...
А он все продолжает вбиваться, с какой-то безумной яростью, все сильнее и сильнее раздувая ноздри, сжимая челюсти.
– Теперь все будет хорошо, - его ставший вдруг мягким голос, почти ласковое какое-то, до болезненности прикосновение пальцами к моим векам, которыми он стирает мои хлынувшие слезы, совсем не вяжется с яростными толчками внутри меня.
– Тихо, тихо, девочка, - шепчет, продолжая вколачиваться, придерживая мое лицо. – Все будет хорошо…
Мне остается только всхлипывать и ловить распахнутым ртом воздух. Но горло так сжалось, что, кажется, его даже и не пропускает внутрь!
В висках такой грохот, что я не сразу понимаю, как с шумом распахивается дверь. Вспышки, замелькавшие перед глазами, ослепляют окончательно…