Моя любовь когда-нибудь очнется - стр. 38
На следующий день я отправился к Брайсу и собрал все конверты, какие только смог найти. Мой приятель мылся раз в неделю, и я позаботился о том, чтобы мой визит пришелся как раз на такой день. Когда от Брайса стало пахнуть чуточку меньше, мы втроем – он, я и Блу – погрузились в мой грузовичок и поехали в Чарльстон, к человеку, который, по словам Брайса, заправлял его наследственным траст-фондом.
Человека этого звали Джон Кэглсток, и он был худым коротышкой с розовыми щечками и носом картошкой, на кончике которого чудом удерживались круглые очки. Формально Кэглсток не мог распоряжаться средствами фонда, однако он все же позаботился о том, чтобы денежки не лежали без дела. Основанная им фирма собирала лицензионные платежи, выполняла распоряжения Брайса и занималась другими делами по обслуживанию капитала, получая за это неплохие комиссионные. Кстати, то, что Брайс вообще отдавал какие-то распоряжения, стало для меня неожиданностью, однако он делал это достаточно регулярно, проявляя при этом завидную твердость и решительность. Во всяком случае, все его приказы мистер Кэглсток выполнял точно и в срок.
После нашей встречи-совещания – главным образом, благодаря всем тем лестным вещам, которые наговорил обо мне Брайс, – мистер Кэглсток стал столь же беспрекословно выполнять мои распоряжения. Кроме того, приятель представил меня своим троюродным братом, и мистер Кэглсток тут же притащил целый ворох документов, которые я должен был подписать. Я пытался отказываться, говоря, что на самом деле мы вовсе не родственники, но Брайс велел мне не возникать и подписывать. Тогда, сказал он, ему больше не придется таскаться за тридевять земель в этот, как он выразился, «паршивый городишко».
В общем, я внимательно прочитал документы, уловил суть и поставил свою подпись. Начиная с этого дня фирма Кэглстока не могла совершать ни одной сделки без моего одобрения. Так распорядился Брайс. Тратить деньги Брайса на свои личные нужды я не мог, зато получал право контролировать деятельность Кэглстока и следить за тем, куда его фирма намерена инвестировать средства фонда. Брайс считал такой порядок оптимальным.
С тех пор мистер Кэглсток звонил мне примерно раз в месяц. Мы подробно обсуждали все новые проекты, и я – очень вежливо – разрешал или запрещал ему совершать те или иные сделки с деньгами фонда.
Здесь нужно сказать, что чем больше я общался с Брайсом, тем отчетливее понимал, что под маской эксцентричного пьянчужки скрывается человек с живым и острым умом, который – во всяком случае, в периоды, так сказать, «просветления» – хорошо знает, чего хочет. Думаю, тот день, когда мы ездили в Чарльстон, как раз совпал с одним из таких периодов.
Как бы там ни было, за три года моего ежемесячного общения с мистером Кэглстоком Брайс заработал огромные средства, практически удвоив свой наследственный фонд. Оглядываясь назад, я понимаю, что это произошло скорее благодаря удачно сложившейся рыночной конъюнктуре и предпринятым мистером Кэглстоком исследованиям, а не благодаря моим усилиям. Должен сказать прямо, этот парень отлично знал свое дело, и я сумел многому у него научиться.
Как-то Мэгги спросила меня, есть ли у Брайса завещание, и я ответил, что не знаю. Впоследствии я навел справки и выяснил, что никакого завещания в природе не существует. У Брайса просто не было никого, кому он мог бы оставить свое состояние. Нам с Мэгги это показалось неправильным, и я отправился в трейлер к Брайсу, чтобы обсудить с ним эту проблему.