Моя любимая лгунья - стр. 41

Она кивнула, и мы оба посмотрели на две гранитные плиты, с которых улыбались те, кого я считал своими мамой и папой, пусть и не называл их так слишком часто при жизни.

- Красивое надгробие, Арсений. Очень красивое. Это цитата?

- Да. Из книги мамы.

- Ты читал ее книги?

- Все до одной. Но она об этом не знала.

- Почему ты так думаешь?

- Однажды она сказала, что мне не мешает их прочесть и пропитаться добром и любовью еще больше, - усмехаюсь, вспоминая тот день и свои мысли на этот счет, ведь прочел каждую от корки до корки. - А я ответил ей, чтобы оставаться крутым пацаном, у меня полно своих дел, нет времени возиться с книгами, даже написанными ею. Но она продолжала дарить мне их и всегда подписывала одинаково «Любимому сыну». Кроме последней.

- Которую подарил мне на день рождения?

- Да.

Она замолчала, и я посмотрел на девушку рядом и отчетливо увидел ту самую черту, которую никогда не сможем преодолеть.

Золотая девочка и парень-сирота. Плохой тандем. Не в уверенности дело. Просто я думаю, что всегда будет мало, всегда будет то, что нас разделяет.

- Тая, - дождался, пока она обратит на меня свой взгляд. – Мне нечего тебе предложить ни сейчас, ни потом.

Она улыбнулась, кажется, не видя в этом проблемы. Как делает это всегда.

Возможно то, что она ответит сейчас, определит нас на будущее. И как я говорил, если я решу быть с ней, то она никогда от меня не уйдет.

Все или ничего.

- Это бы могло помешать, попроси я у тебя что-то. Но мне ничего и не нужно сверх меры, - ответила прямо в глаза, переплетая наши пальцы.

18. Глава 17

Таисия

Я влюбилась.

Вот так просто? Вот так, ничего при этом не ища, не покупая и не прося?

Да, я встретила его при трагических обстоятельствах, но ведь встретила…

Это же любовь? Когда дышишь им. Считаешь минуты, до встречи. Видишь его во снах и грезишь порой наяву, шепча имя неосознанно. А стоит вспомнить, на губах появляется улыбка. Когда просто легко смотреть на него и видеть гораздо дальше глаз или губ. Туда, куда впускает он лишь тебя одну.

Наши встречи были пропитаны романтикой. Мы гуляли. Выезжали на озеро, в город или, наоборот, дальше от него. Ходили в кино, играли в настольные игры или просто сидели дома у Арсения и в обнимку читали.

А еще была страсть.

Она пропитывала нас и притягивала друг к другу.

Мы могли долго целоваться и даже не шевелиться. Говорить губами. Или же исследовать друг друга неспешно, аккуратно. Не переходить грань, но воспламенять самым малым, что позволяли сами себе.

Узнавая друг друга, мы доверяли. Рассказывали самые смешные или грустные моменты.

Раскрывая сердце и душу, мы утопали в них. Навсегда. Навеки.

Но была проблема, которая по-прежнему оставалась нерешенной.

- Сегодня благотворительный ужин, Таисия, который организовали Верещагины, - вошла мама в комнату, застав меня на диване с учебником в руках.

- Что за ужин? – тут же села. Потому что у меня были планы, сбежать глубоким вечером из дома и провести как можно больше времени с Арсением.

- Сбор средств в один приют. Ты же знаешь, Наталья собачница. Неважно. Будь готова к семи. Ехать недалеко отсюда.

- Зачем мое присутствие?

Она стояла у зеркала и рассматривала свое отражение, прежде чем резко обернуться на мои слова.

- Затем, что мы семья. Ты дочь будущего мэра. Еще спроси, нужно ли тебе ходить на выборы в среду и за кого стоит проголосовать, господи. Это же так просто.