Моя крайность - стр. 23
– Хватит уже истерить, – встряхивает, как куклу то ли приводя в порядок разгневанную фурию, то ли сбрасывая с себя напряжение, которое прокатывается волной по его голой спине, поигрывая мышцами. – Мы с тобой не женаты, не встречаемся, ты вообще мне никто. Одноразовый секс, – глухо выдыхает он. – Я предупреждал, милая, и за ночь ничего не поменялось.
Наконец-то девушка отходит от шока, гордо расправляет плечи, удаляясь из кухни.
– Макеев, да ты шлюшка, – не могу сдержать смешок.
– Чёрт, как же бесит всё! – рычит он, зарываясь пальцами в свою всклокоченную шевелюру. – Кофе будешь?
Схватив турку, дергано ставит её на плиту, на таких нервах вряд ли получится сварить кофе и не поджарить самого себя на раскаленной газовой конфорке. Видно же, как его эмоции кипят и убегают, словно молоко.
– Я сама, иди переоденься, – легонько подталкиваю Максима на выход.
– Маргош, я её боюсь, – с придыханием протягивает он, чуть пригнувшись ко мне. – Она же маньячка, с утра к такому меня склоняла…
– Макеев, матом тебя прошу, заткнись. Избавь меня от интимных подробностей. Мне хватает простого осознания, что ты шлюшка каких поискать.
– Ещё раз стебанешь меня, я что-нибудь с тобой сделаю, – грозит пальцем. – О-о-очень плохого.
– Уже дрожу.
Меня так и подмывает, вгрызться зубами в выставленный палец, но я деланно безразлично принимаюсь варить кофе, выгнав Максима из кухни небрежным жестом руки.
В спальне вспыхивает новая волна скандала. Хорошо они не ругаются здесь, на кухне стеклянного реквизита в разы больше. Финальной точкой становится оглушительный удар входной двери, заставивший меня вздрогнуть, но уберечь бодрящий напиток.
– У тебя что траур?
Смотрю на вернувшегося Макеева, одетого полностью в чёрное, из общей картины выделяется лишь кипенно-белая подошва кед. Он молча, картинно рисуясь подходит ближе, забирает из моих рук чашку и отпив добрую половину кофе, возвращает её.
– Да, по загубленным нервным клетками. Это же надо было так выполоскать мозг, – в диком возмущении расхаживает по комнате, жонглируя ключами, то и дело перекидывая их из руки в руку. – Кстати, что у тебя там стряслось? – наконец-то останавливается, окидывает меня оценивающим взглядом и будто ненароком тянет за шнурочек, стягивающий глубокий вырез моего топа. Всё туже и туже стягивая края, пока полностью не закрывает зону декольте. – Что за пошлый наряд?
– Слишком много вопросов за раз. Дома стряслись проблемы, – отвоевываю шнурок, чтобы ослабить его и впустить жаркое пропахшее кофейным ароматом дыхание, которое рвано слетает с губ Максима, а тот непозволительно низко склонен надо мной. – Может поедем?
– Да, да…, – облизнув пересохшие губы, тихо бормочет, витая где-то в своих мыслях. – Вадима поймать только до двух можно, – бросает небрежный взгляд на наручные часы. – Придётся погонять.
Перехватывает мою руку, зажав теперь ключи между нашими ладонями, не вызывая особого дискомфорта, только если лёгкую неуютность и стеснение от близости с крепкими пальцами.
Идём не разжимая рук до самой крытой парковки, расположенной за многоэтажкой. И только у самого байка, Максим отпускает взмокшую ладонь, открывает велосипедный замок, снимая с него чёрный гермак* и протягивая мне.
– Больше на железяку без шлема не пущу.