Моя красавица - стр. 13
– Приведи сюда мою мать.
– Я уже здесь, – холодно сказала Нина, входя в кабинет.
Для своих пятидесяти она выглядела прекрасно. После смерти Ивана она сильно сбросила вес и сейчас, в своем шелковом костюме, украшенном кружевами, со сверкающими на пальцах и в ушах бриллиантами, казалась тонкой и хрупкой – новообретенная власть над Домом Коловски ей очень шла. Она медленно вплыла в комнату, как и всегда полностью игнорируя присутствие Кейт. Следом за ней вошла Лавиния.
– Рада, что ты вернулся, Алекси, – сказала Нина, но радости в ее голосе определенно не было.
Кейт не понимала, почему Нина так ведет себя: ее родной сын был тяжело ранен и наконец вернулся домой после долгой реабилитации, а она приветствует его как чужого.
– Неужели? – Похоже, Алекси тоже это заметил. – Звучит не слишком убедительно.
– Просто я беспокоюсь о тебе, как и любая мать. Мне кажется, что ты слишком рано прервал свое лечение.
– Еще немного, и было бы слишком поздно. Я видел лист твоих предложений правлению.
– Я ведь приказывала, чтобы тебя не беспокоили из-за таких мелочей! – воскликнула она, обжигая Кейт ледяным взглядом. – Оставьте нас, с вами я разберусь позже, уверена, что это ваша вина!
– Это твоя вина! – нахмурившись, поправил ее Алекси. – Ты просто боялась, что мое выздоровление прервет поток денег в твои карманы. Спасибо, Кейт, ты можешь идти, – с улыбкой кивнул он ей.
Кейт с облегчением закрыла за собой дверь. Она была рада покинуть эпицентр зарождавшейся бури. Но до того как дверь захлопнулась, она услышала очередной оскорбительный комментарий Нины:
– Ты знаешь, я узнала о новой замечательной диете, может, мне стоит рассказать о ней твоему секретарю?
Кейт со вздохом подошла к зеркалу в дамской комнате, но не нашла в нем утешения. Даже дорогой, прекрасно сидящий на ней серый костюм не скрывал ее пышных форм, которые не имели бы никакого значения на любой другой работе, но в Доме мод Коловски были страшным преступлением. Когда она шла по коридору, ей вслед оборачивались; как бы тщательно она ни красилась, к обеду макияж практически стирался, а волосы, даже после укладки, к вечеру завивались в сотни мелких колечек.
Кейт услышала скрип открывающейся двери и увидела ослепительно красивую девушку. Она подошла к зеркалу, чуть подкрасила губы, поправила бюстгальтер на несуществующей груди и вышла. В сторону Кейт она даже не взглянула – она была ей не соперницей. Ничем.
Если бы они знали ее секрет. Если бы они знали, что иногда… Кейт замерла перед зеркалом, на ее губах блуждала мечтательная улыбка, а глаза сияли. Иногда в ночной тишине, когда Джорджи была у бабушки с дедушкой, Алекси, забыв про блеск и гламур, окружавший его изо дня в день, оказывался на ее пороге.
Они никогда не обсуждали это. Он всегда уезжал рано утром. Они не спали вместе, все, что между ними было, – это два поцелуя: один, когда родилась Джорджи, и еще один ночью перед несчастным случаем.
Конечно, для Коловски поцелуй был мелочью, ничего не значащей обыденностью, они легко раздавали их жаждущим внимания поклонницам, но для Кейт эти воспоминания были драгоценны.
О, если бы все эти прекрасные женщины знали, что иногда ночью Алекси Коловски приходит к ней, потому что ему нравится проводить с ней время.
– Они попросили тебя зайти, – сказала Лавиния, недовольная тем, что ей не позволили присутствовать на совещании.