Моя драгоценная гнома - стр. 9
- Вы принесли что-то из своих работ?
- Да госпожа, - отец взял у меня ларец и поставил на стол.
Госпожа Дафна долго рассматривала кольца, диадему и два браслета, что мы принесли с собой.
- Хорошая работа, - сказала она. – Я сделаю вам заказ. Через три дня у нас большой праздник, приедут знатные гости, мне бы хотелось представить им мою дочь, - и она позвала: - Лионель!
Боковая дверь в комнату отворилась и зашла юная эльфийка – очень похожая на госпожу Дафну, но в то же время непохожая. Девушка была такой блеклой и бледной, что не спасали даже точеные черты лица и густые волосы, струившиеся до самых колен.
Юная эльфийка держалась без обычного высокомерия, свойственного ее народу. Она улыбнулась застенчиво и потупила глаза, словно одним своим видом говоря: я знаю, что позорю звание самых прекрасных существ земли, но - что поделать? - такой уж я родилась.
- Украшения для моей дочери, - сказала леди Дафна. – Через три дня.
Папаша подергал себя за бороду и осторожно спросил:
- Но кака именно украшения вы хотеть?
Госпожа Дафна закусила губу, посмотрела на дочь, а потом сказала:
- Я приму все, что сделает ее привлекательной.
Отец усмехнулся и склонил голову, разглядывая девушку:
- Багз всего лишь ювелира, госпожа, - произнес он, - а не сотворитель мира. Я менять камни и металл, но изменить живое существо не в силах.
Лицо камеристки омрачилось, а Лионель вздохнула чуть слышно, и на губах ее снова появилась застенчивая и немного виноватая улыбка. И я не смогла промолчать.
- Простите, отец, - я выступила вперед. – Можно предложу, госпожа? – я позабыла про гномий акцент, но сейчас это было совершенно не важно. – У вашей дочери прекрасное лицо и очень красивые волосы, но им не хватает цвета. Если сделать золотую сетку для волос, украсив ее мелким янтарем, а сбоку прикрепить розетку из красного янтаря с мельчайшими кусочками граната – это оживит бледность госпожи Лионели и не затмит ее. Лицо станет ярче, а волосы будут казаться блестящими, словно солнце.
Госпожа Дафна выслушала меня очень внимательно и долго молчала.
- Мне нравится, - сказала она, наконец. - Сделайте такую сетку как можно скорее.
За спиной я показала отцу два пальца, и он сказал:
- Будет готово через два дня, госпожа. Задаток сейчас.
Пока они торговались о цене (впрочем, госпожа Дафна соглашалась с отцом во всем, так что торговли не получилось), я замерила и записала на клочке пергамента размеры эльфийки Лионели.
- Посмотрите, пожалуйста, на меня, госпожа, - попросила я ее. – Но прежде подойдите к окну, я хочу увидеть настоящий цвет ваших глаз.
Она послушно приблизилась к окну, повернув лицо к свету, и подняла ресницы.
Что я увидела в ее глазах? Скрытую печаль, смущение, тоску – то, что так несвойственно эльфам. И была еще прозрачность осенних серых небес, и бархатистая темнота зрачка, из-за которого радужка казалась почти бесцветной. Я смотрела в глаза эльфийки и вдруг, на самом дне, словно движение весенней воды в густом лесу, плеснула зелень – даже не зелень, а лишь отголосок ее, но мне было достаточно.
- Благодарю! – я торопливо сделала пометку на пергаменте и поклонилась Лионели и ее матери.
Все еще находясь в графском замке, я уже мысленно перенеслась в нашу мастерскую и видела, как сплетаются золотые нити, как янтарные бусины перемежают плетенье, а розетка, собранная из красноватого янтаря и алого граната украсилась еще несколькими камешками с самого края – тоже янтарем, но совсем другого, зеленоватого оттенка.