Моя дочь от тебя - стр. 22
— Да, только на очень необычное, — задумчиво проговорила я.
— Это как? — не поняла мама.
— Не поверишь, мам, куда меня и кем работать пригласили. Александр Баженов собственной персоной хочет нанять меня няней для своего сына.
— Батюшки светы! Это он что такое удумал?
— А вот, говорит, во всем городе нет подходящей няни, предлагает крупную сумму.
— Так уж и нету? Ты что-то скрываешь от меня, Алин? — внимательно посмотрела она на меня.
— Что я могу скрывать? Я сама в шоке от его предложения.
— Но ты ведь не согласилась? Не согласилась ведь? — полным надежды голосом спросила она.
— Конечно, мам, деньги деньгами, а работать на этого человека я не стану! Да и у меня свой ребенок есть.
— Ну, положим, с ребенком я сидела бы. Так или иначе я это делать буду, когда ты другую работу найдешь. И из сада забирать стрекозу нашу, и на больничных сидеть, но разве дело в этом?
— Не беспокойся, мам, я всё понимаю.
***
Едва ли я спала в эту ночь. Лежала, смотрела в потолок и думала, правильно ли сделала, что отказала Баженову работать на него. Так мне мальчика было этого жалко, который рос неприкаянным при вечно занятом отце. Уже такой взрослый человечек в маленьком теле, с такими грустными-грустными глазами. Без мамы. Проводи Баженов беседу вместе с ним, я бы точно разжалобилась и согласилась. Но нет. Будет правильнее держаться от него подальше.
Мама уже встала и возилась на кухне, хотя на часах было всего лишь семь утра. Неугомонная. Тоже ей не спится. Я решила встать и помочь ей приготовить завтрак, но только откинула одеяло и поставила ногу на пол, как услышала грохот расколотого стекла. Сердце от испуга забилось сильнее. Бросила взгляд на кроватку дочки. Она, к счастью, не проснулась, даже не дернулась. Слава богу.
Накинув на себя халат и всунув ноги в тапочки, я поторопилась на кухню.
— Мам, что случилось? — кинулась я к ней, стоявшей над осколками тарелки. — Давай я сама уберу.
Она как-то потерянно смотрела в пол, потом подняла глаза на меня.
— Я тебя разбудила? Ладно, убери, — поплелась она к стулу и тяжело на него села.
Убирая осколки, я посматривала на маму, она постоянно пыталась сжимать и разжимать пальцы, и нехорошее предчувствие заворочалось в груди.
— Мам, скажи, в чем дело? — попросила я, сев напротив нее.
Она подняла на меня грустные глаза. В них я прочитала правду, прежде чем она озвучила причину своей грусти:
— Лекарство не подействовало, Алина, а оно ведь было такое дорогое!
— Как не подействовало?
— Как видишь, руки не сгибаются, — протянула она мне дрожащие пальцы, — суставы совсем разболелись. Я не хотела тебя беспокоить, но теперь даже тарелку не могу удержать. Бесполезная совсем у тебя мать.
— Что ты такое говоришь? — заругалась я. — Зачем скрывала?
— А что бы ты сделала? Денег нет, мы не можем каждый раз покупать лекарства в надежде, что они помогут.
— Но и страдать зачем, мам? — покачала я головой, а потом поднялась, чтобы самой приготовить завтрак, раз мама не может. Доставала нехитрые продукты, переставляла тарелки и чашки и думала о том, что мне делать. Я одна ответственна за всех. Мама со своей болезнью как мой второй ребенок теперь. И могу ли я думать сейчас о гордости, когда большие деньги плывут мне в руки? Взять и стать няней в доме богатого человека. Ведь, не будь Саша отцом моего ребенка, я бы уже сейчас приступила к работе.