Моя (чужая) семья. Счастье в подарок - стр. 17
Однажды я был женат и готовился стать отцом. Но любимая женщина оказалась продуманной стервой, решившей поживиться за мой счёт, а беременность – фикцией. Каково же было моё удивление, когда свекровь Дарины, той самой девушки, с которой свела меня судьба, привела в больницу близнецов, с такой же особенностью внешности, которая проявлялась в моей семье на протяжении поколений – гетерохромией.
В тот момент, когда я увидел детей, возникло такое странное щемящее чувство… Будто они МОИ! Непередаваемое ощущение. Никогда бы не поверил, что такое возможно, если бы не прочувствовал на себе. Но душа потянулась к ним. Безумие какое-то или наваждение, не иначе. Но противиться этому не хотелось. Я и не противился.
Чем дольше находился рядом с ними, тем сильнее ощущал потребность оберегать их. Причём от всех, кто способен причинить им вред, даже от горе-отца, который явно не справлялся со своими обязанностями. Если было бы иначе, дети радостно бежали бы домой. Но они не желали возвращаться.
Кто бы знал, чего мне стоило, отпустить их. Сердце буквально разрывалось от предчувствия беды, когда я смотрел Дарине и детям вслед. Меня крутило так, что я готов был бежать следом… Но сидел в машине, бездумно глядя в лобовое стекло.
Сколько прошло времени – минута, две, час… Я не вникал. Мысли о том, как бы всё могло обернуться, если бы в тот злополучный день я встретил в кафе не Викторию, а Дарину, не давали покоя. Всё могло быть иначе. Моя жизнь могла быть иной – не мрачной и бесцельной, а светлой и радостной. Почему-то уверенность в том, что Дара могла бы сделать её такой, крепла с каждым мгновением.
Но порой трудности даются нам лишь для того, чтобы мы научились ценить те маленькие радости, которые не замечаем в череде однотипных дней. Я научился. Правда. Так где же моё заслуженное счастье? Почему им пользуется кто-то другой, какой-то хрен по имени Олег?
Не знаю, сколько бы я ещё просидел на придомовой парковке, если бы меня не вернул в реальность надрывный женский крик, от которого грудь скрутило ледяными кольцами ужаса.
В тот же миг телефон запиликал от входящего вызова. Схватив по инерции трубку, поднёс к уху, вылетая из машины и спешно оглядываясь в поисках источника звука.
– Дяденька, Ялослав Ломанович, спаси нашу мамку, – раздался из трубки крик Кирюшки, и я едва не раздавил телефон от накрывшей меня паники, но здравый смысл победил порыв, давая возможность остаться с мальчишкой на связи.
Взгляд сам собой остановился на окне второго этажа, где какой-то боров пытался выкинуть Дарину, и волосы на макушке встали дыбом от увиденной картины.
– Кирюха, открывай дверь. Ты же можешь? Малой? Слышишь? Ты сможешь открыть дверь? – влетая в подъезд и перескакивая через две ступени, я орал в трубку, не в силах сдержать эмоции, мысленно молясь только об одном, чтобы успеть.
– Да, могу, – на другом конце послышался надрывный всхлип, от которого едва не разорвалось сердце.
– Давай, парень. Я верю в тебя. Ты справишься. Ты уже взрослый, настоящий боец.
Подлетев к двери, я вцепился в ручку, уткнувшись лбом в железное полотно. Щелчок открывшегося замка пролился бальзамом на мою израненную душу, но толкнув дверь, я обнаружил, что она ещё и на цепочке.
Бледное детское лицо появилось в проёме.
– Дяденька Ялослав… – лепетал мальчишка, глотая слёзы, а я готов был разорвать голыми руками того, кто повинен в его состоянии.