Моя. Чужая. Истинная - стр. 25

Мы с ним практически не разговаривали. Его сухой вопрос о работе – мой сухой ответ. К концу недели я перетащила в его кабинет свои журналы и телефон и, сидя на диване в кабинете шефа, обзванивала людей, приглашая по приказу начальства на совещания.

К концу недели я уже стала замечать недовольные и слегка презрительные взгляды Келли в свою сторону. Не знаю, о чём она там думает, но она много раз заходила в кабинет и отчётливо видела, что я смирно сижу в углу комнаты. Вроде бы, слухов обо мне и шефе не должно быть никаких.

Я пыталась запомнить мелкие привычки шефа, чтобы в будущем облегчить свою работу. Например, неоднократно слыша, что он любит свежий воздух и каждое утро открывает окна, я перед его приходом уже сама открывала их, молясь об одном, чтобы стёкла в очередной раз не разлетелись вдребезги. Или же я заметила, что приходя в офис в костюме, он снимал пиджак, войдя в свой кабинет и кидая его на кресло, любил закатить рукава по локти и в таком виде работать. Но принимая сотрудников, они каждый раз натыкались на это кресло, самое ближайшее к столу, и на его пиджак. Пришлось самой убирать его одежду. Пыталась запомнить расположение вещей, которые он периодически швырял, а потом не мог найти.

А также тайком изучала мужчину. Он оставался для меня моим главным врагом, но должна признать, что если мы и будем продолжать вот так молча работать и без его прикосновений, то… это вполне сносно. Все люди разные и со своими характерами и тараканами, так что в принципе сработаться можно было бы. Но только вот забыть на каких условия меня приняли – не удавалось и этот момент перечёркивал всё.

Вальверди был как холодным и сдержанным, зачастую с насмешливым взглядом, так и вспыльчивым, несдержанным и порой казалось даже агрессивным. Что я успела подметить, так это то, что мужчина всегда по утрам был не в духе. Может, бедняга не высыпается? Или слишком бурно ночи проходят? Не знаю причину, но даже Келли обмолвилась, что лучше по утрам его не беспокоить и не злить. Но обычно, входя в свой кабинет, он сразу же звал меня. Я ему делала кофе и сидела приблизительно час на своём месте, на диване. Зачастую он молчал, а порой мы обговаривали его график на текущий день.

Уже к середине дня мужчина расслаблялся и становился тем надменным и сдержанным, каким я его и знала. Просто странный тип.

Так прошло две недели. Еженедельно мне платили деньги, как и обещали. Я была удивлена, приятно разумеется, что за эти две недели, не учитывая одного инцидента, мужчина и пальцем ко мне не дотронулся. Но понимала, что он в любую минуту может потребовать выполнения нашей основной части сделки.

Я каждый вечер ходила к маме в больницу. Ещё к концу первой недели, маму неожиданно перевели в другое отделение под наблюдение психотерапевтов. А с нас с тёткой даже не потребовали ни цента. Сказали, что было одно свободное место для малоимущих, и мы попали в эту категорию.

Я переживала за неё, но в душе немного успокоилась, ведь ей там должны помочь. Квалифицированные врачи смогут её поднять на ноги, смогут вывести её на свет из того мрака, в который я сама её загнала. Ещё тогда, 11 лет назад, когда погиб отец. Ещё бы оплатить каким-то образом долг за дом. Может, рассказав маме, что дом больше никто не посмеет забрать, она быстрее пойдёт на поправку?