Мой властный миллиардер - стр. 32

– Я растерялась! – огрызнулась Маня.

Это сокращённо от «маманя», но она не возражала. С тех пор как я вырос, а она вышла второй раз замуж, ей не нравилось, когда я на людях называл её мамой. Предпочитала шифроваться. Эдакое женское кокетство. Я её понимал и не осуждал. Потакал даже. У всех свои слабости. У мамы эта – одна из самых безобидных.

– Я вообще не понял твоей истерики. Ты навязала дочери своё мнение, выбрала щенка, который понравился тебе, а не ей. Подозреваю, тебе вообще не важно было, какую собачонку покупать. Главный критерий – «маленькая». Бель хотела другую. А теперь внимание вопрос: на кой хрен ты её зажимаешь? Тебе что, убирать придётся или выгуливать щенка? У вас же слуг как в королевском дворце. Тебе что маленькая, что большая собака – без разницы. И что ты тут несла – «жрёт как свинья»? Мне на собаку ежемесячное пособие выделить или завещание оставить?

– Не надо! – мать надула губы. – Ну, погорячилась я. Виновата. Дожились: собственный сын мать воспитывает.

– Веди себя как взрослая, и всё будет хорошо. Тебе вообще надо благодарить небеса за отличных детей, которые смотрят сквозь пальцы на твои выходки и прощают все твои гламурные заскоки.

– Я переживаю, – у неё уже слёзы на глазах. Вот так всегда. Вначале бушует, потом страдает, нервничает, чувствует себя виноватой.

– Сядь, отдышись. Тебе лимонаду принесут холодного. А я сейчас найду Белку. Кажется, я знаю, где она спряталась.

– Володя! – останавливает мать меня на выходе из коридора. – А что это за девочка?

О, да. Я сразу понимаю, о ком речь.

– Собаку принесла, – бросаю вскользь, но вижу, как мать уже вцепилась в меня взглядом. – Только ничего не придумывай лишнего, ладно?

– А я и не придумываю, – кивает она, соглашаясь. – Ладно и ладно. Хорошая такая девочка. Милая. Говорят, вас вместе видели в «Городе Ангелов», – строит она невинное лицо и губки бантиком складывает.

Жуть. Я её боюсь временами.

– Ты-то откуда знаешь? Ты ж из Парижа только-только прилетела? Или нет?

– Какой ты у меня дремучий, сын, – вздыхает она тяжело и показывает телефон. А там мы. Эпический момент. Я – в белой футболке играю мускулами. Рыжий зубы скалит и кулаки сжимает. И Настя яркой канареечкой между нами. Лицо у неё воинственное. Амазонка моя.

– Обсуждают? – хмыкаю, улыбаясь.

– Не то слово! – оживляется родительница, но я машу рукой, удирая со всех ног. Если сейчас на секунду промедлить, её не остановишь.

– Потом, ладно? Лимонаду лучше выпей.

– Вот ещё! – капризничает мать. – У дочери юбилей. Я шампанское заслужила.

Она трёпки хорошей заслужила, но лучше сейчас её не трогать. Пусть вокруг неё побегает прислуга. Поублажают госпожу. Маня это любит. А я направляюсь к входной двери. Кажется, кто-то умнее нас. Насти нигде не видно. Надеюсь, Белка и Метёлка общий язык нашли. На почве собаковедения, конечно.

Настя

Здесь лестничная площадка как во дворце. Не мрамор, но круто. Плитка итальянская, чистота идеальная. Пахнет изумительно. Полы, наверное, шампунем моют. Коллекционным.

Ребёнка нигде не видно. Чёрт, как её хоть зовут? В мозгу только Белка. Так её Владимир величал. Ну, пусть так. Это лучше, чем ничего.

– Белка! – зову тихо и прислушиваюсь. Где-то выше – шуршание и собачий приглушенный тявк.

От лифта – лестница небольшая. Последний этаж. Выше только крыша. Надеюсь, там всё замкнуто, но холодок по спине проходит. Бегу наверх. Там небольшая площадка. Дверь на замке. И прямо на полу сидит принцесса в парадном платье. Рядом с ней Цири, руки языком полирует. Смотрит преданно. Я чуть слезу не пустила – такими они мне несчастными показались.