Мой сводный кошмар - стр. 3
Партнеры Федора Ивановича с супругами, их дочери, соседи по коттеджному городку – посторонних нет.
И людей, которым бы хотелось искренне улыбнуться, тоже не наблюдается.
Конечно, со многими соседями плюс-минус своего возраста я знакома. Но они очень сильно любят Кирилла и потому так же сильно не любят меня. Можно сказать, что, уехав, он оставил свои «зеркала», которые транслировали его ко мне отношение и мешали забыть о нем напрочь.
Неприятный момент, но терпимый. Я не горела желанием им понравиться, влиться в их общество. Поэтому полный игнор со стороны его приятелей и подружек меня более чем устраивал.
Чем меньше напоминаний о Кирилле, тем лучше.
Три года относительного покоя…
Я бы многое отдала, чтобы сегодня избежать встречи с ним, а вот они его ждут.
Поздоровавшись с хозяином дома и новой хозяйкой, отходят на лужайку с расставленными столами, кучкуются, посматривают на распахнутые ворота.
Момента, когда Кирилл появился, я не вижу, но чувствую остро. Спину начинает жечь от множества взглядов – ну да, им любопытно, как мой названый братец отреагирует на новую встречу.
Несколько минут, пока он подходит к дому, кажутся секундой и вечностью одновременно.
Глядя прямо перед собой, я делаю глубокие вдохи и выдохи и по-прежнему пытаюсь убедить себя, что он изменился, он изменился, а значит, все будет иначе…
Я слышу, как он сухо поздравляет отца, боковым зрением вижу, как целует моей матери руку, слышу ее смех – ей всегда нравился сын Федора Ивановича, всегда. Он всегда и всем нравился. В том числе и Полине, которая зарделась при его появлении и глупо хихикает, когда он осыпает ее комплиментами.
Я незаметно делаю пару шагов в сторону и надеюсь, что он обойдет меня, сделает вид, что не заметил, не узнал, пусть даже – не захотел подойти.
Но, оставив мою сестренку в полном блаженстве, он делает шаг ко мне и замирает напротив.
Ни единого слова.
Ни с его стороны.
Ни с моей.
Но он не уходит. Не уходит, понимая, что он слишком близко, и я не могу и дальше рассматривать дорожку у себя под ногами. Не могу и дальше его игнорировать.
Он заставляет меня взглянуть на себя.
И если я не хочу «ярких» сцен, которые с жадностью начнут обговаривать… если не хочу испортить такой важный день для мамы, которую сильно люблю…
Я уже не маленькая Алиса, напоминаю себе.
Я тоже выросла, изменилась.
Медленно скольжу взглядом по модным кроссовкам – он любил носить их и с джинсами, и с классическими брюками, и ему всегда это шло. Сейчас на нем темно-синий строгий костюм, и все равно кроссовки смотрятся модно, уместно. Как и рубашка черного цвета, не застегнутая наглухо, а позволяющая увидеть часть длинного тату, которое – я помню – располагается на груди, тянется к ключицам и опускается в виде длинного рукава на левой руке.
Набравшись храбрости, поднимаю взгляд вверх и смотрю в сапфировые глаза – любимый цвет моей матери.
Лицо стало суровей, теперь он еще больше походит на своего отца. Светлые волосы еще сильнее выгорели на солнце, кожа стала заметно смуглее. Фигура раздалась, и, увы, не за счет количества жира. Даже строгий костюм не может спрятать свидетельство того, как много времени он отдает тренировкам. Ну и постельным утехам – наверняка, он ведь сам говорил, что это позволяет любому держать себя в форме.