Мой сияющий тиран - стр. 3
– Вот деньги, – я полезла в сумку.
Но не успела их достать. К нам подошёл старик с необычными чётками. Человек, которого я не ожидала снова увидеть. Чётки были раритетом, каждая бусина имела свою форму.
От неожиданности я открыла рот. Тело само склонилось в поклоне, как у ученика дацана (Гэцула). Он поклонился в ответ.
– Деньги больше не нужны, – бросил парень, разглядывая меня бесцеремонно и нагло, затем отошёл в сторону и встал на страже.
Я нервничала, не могла понять причину.
– Нужно твоё сердце, – сообщил Жуан-Ди, отчего моё сердце забилось резко, переходя в сумасшедший ритм.
– Для кого? – спросила, потому что не знала, что ещё сказать. Зачем ему сердце? Оно уже давно не принадлежит мне.
Он посмотрел на меня проницательным взглядом, как умел только он, оставляя в недоумении.
– Велигор Янчжун.
Голова закружилась от имени и фамилии. Господи, только не он. Тяжело и сокрушённо втянула воздух закутка, пытаясь собраться с мыслями. Сердце заколотилось, как будто пыталось вырваться из груди, а руки непроизвольно задрожали. Облизнула губы, стараясь увлажнить их, но язык был сухим, как песок.
– Это больше, чем весь мой долг, – я старалась сохранить спокойствие, хотя всё внутри протестовало.
Сама же сжала руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь, ногти врезались в ладони.
Человек передо мной был моим учителем, но сложно представить его в борьбе с арктиками. Ходили слухи о группах людей, в основном из бывшей элиты, которые не смирились с новым миром и пытались изгнать врагов. Но на мой взгляд, борьба была неравной и бессмысленной. Как говорит мама: «Тараканы на тапок войной не ходят».
– Трохи всё пройдёт добренько, тогда и билет получишь, малая, для себя и для мамки, – сказал парень.
Нервно я перебирала края шарфа, пытаясь успокоиться. Такой шанс выпадает раз в жизни. Мой голос дрожал, как и руки, которые теперь были сцеплены передо мной, словно пытались удержать моё решимость.
– Что от меня требуется?
– Торгуешь, малая? Если хотя бы один из них усохнет, чуешь, какая волна пойдёт?
Парень вообще в курсе, что они бессмертные?
– Я похожа на камикадзе? – я выдохнула, стараясь вложить в слова уверенность, которая на самом деле исчезла.
– Так тебе не вилы в руки сую. Встреться с одним перцем, макулатуру скинь. Без возмущения полей. Так, чтобы ни один бес трохи не заметил от волнения. Даже ряби в уме не набачил. И вали. Чё ломаешься? – похоже, у парня терпение было на исходе.
Я уткнулась взглядом в пол, не зная, что ответить. Ноги стали как ватные, и я боялась, что не смогу сделать даже шаг.
– А если он узнает меня? – я посмотрела на молчавшего ламу, но говорил только парень.
– Тогда мамка укатит в Австралию. А ты бороться за правое дело.
Хотелось закричать от бессилия. Руки машинально терли лицо, как будто это могло стереть все проблемы.
– Ты можешь заткнуть свой рот хоть на минуту?!
– Чё залупаешься, спящий агент? Так шо просыпайся, детка!
Спасибо, хоть сукой не назвал. Моё сердце! Моё сердце! Я снова потёрла руками лицо, чувствуя, как отчаяние накатывает волной. Сердце означало мою жизненную белую Ци. У всех людей при зачатии красная Ци матери сливается с синей Ци отца, и рождается белая Ци будущего человека. Белый росток, носимый в сердце до самой смерти.
Ци людей смешиваются через жидкости. У арктиков всё иначе. Им не интересен секс, они передают свою синюю Ци (в народе её называли «сиянием») напрямую. Насколько известно, передавали изредка и сексуальным способом, но результат оставался тем же. Наша красная Ци не сливалась с их синей, и вместо этого шла в обход, в слияние с белой Ци сердца. Та становилась голубоватой. Этим опасны обнимашки. Именно так девчонки умирали.