Мой профессор - волк! - стр. 30
Да, молодые. Да, изнемогают от желания найти достойного самца и забеременеть. Но нельзя же так! В конце концов по законам людского общества они вообще несовершеннолетние!
Обратившись, кузины охали и хихикали, показушно закрывая руками грудь и причинные места, а сами так и стреляли глазками в этого мачо за рулем отцовского авто.
Рассвирепев, Тони чуть задницы им не покусал. Зарычал и загнал обеих в дом, не понимая, зачем отец позволил им присутствовать при разборках. Да, парни стреляют лучше, но с какого перепугу отец вообще решил стрелять? Разве так решаются подобные вопросы?
Похоже, что не только брат считал его неспособным постоять за себя.
Наплевав на то, что выглядит как импульсивный молодняк, альфа вбежал в дом, рыкнув на попавшуюся под ноги сестру, рысцой промчался по лестнице наверх и толкнул дверь в собственную спальню в самом конце коридора.
Обернулся в людформу, поискал глазами ту, ради которой и устроил весь этот сыр-бор, не нашел и втянул глубоко носом воздух, готовый снова обернуться, чтобы пуститься в погоню…
И замер, почувствовав не просто ее запах, а охренительный, крышесносный запах пота на обнаженном теле. И возбуждения – яркий, острый, сводящий мышцы в паху запах девичьего возбуждения.
Еще раз тщательно принюхался – о да! Она здесь, его маленькая, вкусная самочка… Здесь… Прячется от него – напуганная, голенькая и… – Тони улыбнулся – уже вся насквозь мокрая…
Медленно подошел к двери, не глядя закрыл дверь и запер ее на ключ. Может же он уединиться ради продолжения рода? Мать не будет лезть. Отец тоже – знает, что он зол и захочет дать ему время остыть. Остальные… да и хрен с ними… пусть думают, что хотят.
Привычным уже образом человеческие и звериные доводы мешались в кучу – сумбурную и все же до странности логичную. Да, он обещал не трогать ее в полнолуние. И да, он сам приказал ей раздеться – но ведь это была злая шутка. Никто не заставлял ее выполнять. Всю эту историю с «приказом от альфы» он придумал, чтоб попугать ее, когда выговаривал на веранде – все знают, что это из разряда бабушкиных сказок про «истинных»…
К чему же тогда церемонии, раз сама не против?
И тут он вспомнил, как она гладила его в волчьей форме, как приговаривала всякие глупости и нежности… Будто он ее личная комнатная болонка.
О, он покажет ей, какая он болонка….
Слегка приподняв с края кровати одеяло, Тони уставился на розовую пятку с поджатыми пальчиками, которая тут же попыталась втянуться внутрь.
Не вышло. Быстрым движением он схватил эту пятку и потянул на себя, перехватывая все выше и выше вверх по лодыжке. Наконец, не утерпев, откинул немного одеяло и поймал вторую голую ногу – тонкую и тут же покрывшуюся цыпками от холода.
И стиснул зубы – до того захотелось раскинуть эти две ножки в стороны, прижать к краю кровати и вонзиться между ними каменным, до боли напряженным членом. Вот прям так – даже не открывая все тело его девочки. Было в этом что-то невероятно пошлое и порочное – когда только ноги, бедра и ее щелка, которая вот-вот покажется… раскроется для него, вся влажная и розовая…
Рано… рано… – тормозил, успокаивая себя, поглаживая вздрагивающую под его пальцами кожу. Слишком возбужден… слишком быстро закончится…
Но в полнолуние трудно сдержать себя, и руки не слушались – сами раздвигали эти ножки, пробираясь все выше и выше к заветному месту – он уже представлял его, чувствовал, шалел от запаха, который не могло приглушить никакое, даже самое толстое одеяло…