Мой плохой мальчик - стр. 23

Сердце ухает куда-то вниз, а потом подпрыгивает вверх, и в ладонях пощипывает. В глазах идёт рябь.

— Уходи, Волков, просто иди на свои пары. — Продолжаю мучить себя и дверь.

13. Глава 12

У меня ничего не получается с дверью, и Андрей, шагнув ближе и взглянув с жарким желанием, кладёт ладонь на мои пальцы на ключе.

Холодный металл кажется раскалённым. Тут же убираю руку, отстраняюсь. Пусть поможет, и всё. Это нормально: если женщина не может открыть дверь, то мужчина ей содействует. В этом нет ничего такого. Даже если женщина — преподаватель, а молодой мужчина — её студент.

Но его признание…

Оно сковывает, лишая меня воли. Со мной что-то не так. Я взрослая тётя, но такого накала страстей никогда не испытывала.

Волков разбирается с замком, и ключ поддаётся. Какая интересная аллегория: эта дверь такая же бесхребетная, как я.

Захожу в аудиторию и, развернувшись к нему лицом, прошу выйти. Естественно строгим и ледяным тоном.

Вот только ему всё равно.

Андрей закрывает дверь на ключ уже изнутри и бросает рюкзак на пол.

— Волков, немедленно на пару! Что там у тебя?

Он не улыбается, и нахальства в глазах больше нет.

Только тоска, а ещё желание, такое мощное и горячее, что я непроизвольно отхожу от него в сторону. Пятясь, натыкаюсь на оставленный кем-то мольберт, отодвигаю его, прячусь.

Андрей молча идёт на меня. Чувствую себя маленькой птичкой, которую гоняет по клетке лев.

Захожу за свой стол, ставлю перед собой стул. Волков откидывает его в сторону. Тот с грохотом падает на пол. Господи, хорошо, что внизу преподает Наталья Прокопьевна, она местами глухая и капельку страдает Паркинсоном.

От решительности моего студента по коже ползут мурашки.

— Волков, ты понимаешь, что женщина должна быть согласна! Иначе это насилие!

А вот теперь он плотоядно улыбается. Смотрит исподлобья.

— Ты гораздо младше.
— Ну и что?
— Я замужем!
— Он тебя не достоин!
— Я твой преподаватель!
— У всех свои недостатки. — Усмехнувшись, загоняет меня в угол и, подтянув к себе, страстно целует в губы.

И, вместо того чтобы закричать, я охаю, моментально размякнув. Жадные поцелуи возбуждают. Обоюдное желание вспыхивает как бумага, облитая керосином. Страх и опасения уходят, растекаясь по рукам и ногам, как воск свечи. Отшвыриваю всё это в сторону. Оно больше не нужно!

И уже всё равно, что там дальше, очень хочется напиться его поцелуем. Мне просто необходимы эти горячие, наглые прикосновения рук и губ.

Кажется, уже не секрет, что нас тянет друг к другу магнитом. И эти ласки губами нужны не только Волкову. Поэтому я закрываю глаза и запускаю пальцы в его волосы. Надо бы кричать, срывая голос, но я медлю…

Как я могу остановить его, если мне и так его не хватает?

Мне категорически мало этих диких укусов, засосов и ласк. И чем сильнее он меня целует, тем больше мне нужно. Обоюдная шизофрения достигает апогея.

И нахально, с понтом пихнув меня к стене, Волков кладёт ладонь мне на грудь.

Слегка пугаюсь. Начинаю отбиваться, но он продолжает опаивать своим ядом, целует, дурит голову, перемешивая наши запахи и вкусы, параллельно расстёгивавя пуговицы на блузке и ловко проскальзывая ладонью в бюстгальтер.

Опять охаю и даже пытаюсь вытянуть его руку из лифчика. Но… но это приятно, и от желания я впадаю в маразм.

Сто лет меня так не трогали: жарко, страстно, горячо, как будто в первый раз. Невыносимо. Поэтому, когда Волков, нашарив сосок, начинает дразнить его ногтем, из груди вместо брани вырывается стон блаженства. Андрей напирает сильнее, трётся пахом, и я чувствую его адски большой член.