Мой первый, мой истинный - стр. 92
– Любовь, – пробормотала волчица. – Я тоже тебя люблю, Дэй, но я не могу бросить дом.
Он надеялся, что она скажет «да». От ее «нет» ему, по идее, должно было быть больно. Но вместо этого Дэй разозлился, оттолкнул руку Юмали.
– Тогда я стану ручным псом новой жрицы, – прорычал он и, развернувшись, бросился в чащу, на ходу перекидываясь волком.
Юмали что-то кричала ему вслед, он же не слышал что именно. Она могла разделить с ним свободу, но не стала. Он собирался вырвать эту свободу клыками. Не вместе с ней, так одному.
Нет, ручным псом он не станет.
Он будет свободным волком, а Иззи еще пожалеет, что выбрала его.
22. Глава 21
Я проспала больше суток. Сколько часов мне никто не мог сказать, потому что у джайо не было часов: они измеряли время рассветами и закатами, а вещи с Чужой земли не любили и не принимали. Говорили, что это может разозлить предков. Даже у Сараси не осталось чего-то из прошлой жизни: ни памятных, дорогих сердцу безделушек, ни какой-либо одежды. У меня теперь тоже ничего не было. Когда я проснулась, то обнаружила себя полностью обнаженной и в чужой постели.
Я спала в нише, на чем-то белом и мягком, очень похожем на вату. Завернувшись в темную, но прохладную ткань. Испугаться не успела, Сараси оказалась рядом, подхватила под руку, помогла одеться и все объяснила. Точнее, начала, потому что объяснить нужно было многое. Например, куда делась моя собственная одежда – туда же, куда и мои очки. По традициям джайо жрица приходила с Большой земли новорожденной для стай архипелага.
– То есть, очки мне бы все равно не оставили? – расстроенно спросила я.
– Нет, – ответила Сараси. – С этим у них строго. Но я иногда хитрю по мелочи: говорю, что предки передают мне немножечко больше и велят изобретать те или иные вещи. Например, как этот дом.
Дом Сараси и вождя оказался небольшим, но похожим на человеческий. С одной комнатой, разделенной перегородками и нишами, камином, столом и креслами. С самого начала я почувствовала себя здесь уютно. А может, дело было в самой Сараси. Она будто обнимала, обволакивала, вызывала самые светлые и доверительные чувства.
Обувь мне тоже выдали – какие-то мягкие тапки, в которых ходила сама жрица. По ее же словам, островитяне ходили босиком с самого детства, так было проще перекидываться в волков. А вот нам, разнеженным обитателям цивилизованного мира, пришлось бы к такому долго привыкать. Поэтому муж Сараси нашел для нее такую альтернативу.
О своем волке жрица говорила с нежностью и любовью, но я все равно помнила слова Атласа о том, что Эвелин попала сюда точно таким же путем, как и я. Ее просто похитили. Вот только, кажется, ей здесь нравилось, а я даже представить себя не могла на ее месте. Здесь, среди дикарей, рядом с Дэем или Шаном. Или еще с кем-то.
Я видела себя счастливо отплывающей домой. В мир, где есть окулисты и туалеты. Да, наверное, Мира и кузен Антуан с полчаса ржали бы над тем, как здесь приходится это делать – просто в кустах! На мое ворчание по этому поводу Сараси лишь рассмеялась и сказала, что я всегда могу изобрести общественные туалеты с благословения предков.
Интересно, сколько всего она «изобрела» без их вмешательства?
Когда я поинтересовалась у нее на этот счет, она честно ответила, что своими маленькими прихотями никому никогда не вредила и желала только добра. В отличие от самих предков.