Мой первый, или пари на ректора - стр. 6

Он-то уже понадеялся, что про его сороковой день рожденья так никто и не узнал, и дадут ему спокойно провести выходные в подготовке к вступлению в новую должность – вместо вышедшего на пенсию ректора Гаврилова.

Интересно, кто проболтался? Его бывшие аспиранты или Варвара из деканата, на прошлой неделе оформлявшая его на новую должность?

Скорее всего, последняя – аспиранты сами захотели бы выпендриться перед ним, а вот Варвара, при всей ее готовности удовлетворить любую его прихоть, не посмела бы лезть с поздравлениями. Но вполне могла разболтать его секрет доценту Заславскому, местному скандалисту и пьянице, которого уже который год держали на кафедре исключительно из нежелания трогать то самое, которое не тонет.

Проблема усугублялась еще и тем, что Заславский знал его лично и даже был с ним на «ты» – пару лет назад, в минуту слабости, Родин позволил себе разоткровенничаться с доцентом за бутылкой коньяка, после чего тот решил, что может позволить себе фамильярничать, называть Родина «братан» и вламываться к нему в кабинет, что называется, с ноги.

И даже теперь, когда его случайный собутыльник улетел настолько высоко, что мог увольнять таких, как он, одной только подписью, без объяснений причин, Заславский явно не собирался оставлять его в покое.

Максим Андреевич досадливо закрыл глаза и покачал головой.

Эх, если бы не новая должность и оформление… ведь никто и никогда бы не узнал про единственный день в году, когда трудно отвертеться от навязанных поздравлений и всех этих омерзительных «сюрпризов», которыми сотрудники почему-то считают необходимым мучить своих несчастных начальников.

А тут целый юбилей! Ох… Страшно даже подумать, что на него еще может свалиться… Особенно, если Заславский или Варвара разболтали о нем всем остальным.

Не дай Бог планируют секретную вечеринку!

Ох… Подумать страшно.

– Спасибо тебе, Гриша, – как можно сдержаннее поблагодарил он доцента. – Слушай, если это всё, я тут посреди кой-чего…

Чтобы звучать отвлеченным, он открыл почту и принялся наугад тыкать по сообщениям.

– Какое «кой-чего»! – возмутился Заславский. – У тебя – день рожденья, брат! Да еще и сороковник! Ты ж не баба, чтоб скромничать!

– Причем тут баба? – опешил Родин, замерев на секунду.

– Ну, ты не знаешь, что ли? Бабы сорок лет не празднуют – говорят, примета плохая. Но тебе-то можно! И нужно! Короче, у меня тут идейка одна родилась на вечер, обмозговать надо…

– Гриша, ты извини, но у меня уже есть планы на вечер… – бегая глазами по экрану, Максим Андреевич лихорадочно соображал. – Пригласили тут в одной место… в центре…

– Это куда? – ревниво насторожился Заславский. – Что за место? Может, гадюшник какой, а тебе и отказаться неудобно! Ты мне расскажи, братан, я все злачные места в городе знаю…

Как раз в эту секунду взгляд Родина уткнулся в ярко-оформленный заголовок рекламного письма – нечто красно-золотое, привлекающее, по удивительному совпадению, словом «Юбилей».

– Да, нет, место приличное. Юбилей тут в клубе одном… – открыв сообщение, он быстро читал его содержание. – Клуб… «Зефир». Там вроде как… девушкам обещаны коктейли, если в красном придут. Там и отметим… с друзьями из Москвы. Так что извини, в другой раз давай, ладно?

Заславский молчал, то ли обидевшись, то ли что-то вспоминая, потом, по звуку, хлопнул себя по лбу.