Мой персональный Яд - стр. 19

"Нет", – тут же мысленно себя осаждаю. Какой мне смысл вообще возвращаться? Я нужна была только для того, чтобы указать на обидчика. Сейчас же мое присутствие будет вызывать скорее вопросы и неприятное внимание того мерзкого блондинчика, чем благодарность.

Да и кому я вообще сдалась в этом огромном мире? Может, реально в монастырь уйти, принять постриг, чтобы оправдать свое звание "монашки"?

– Тебе такси заказать? – внезапно доносится до меня низкий бас, принадлежащий Церберу.

Я пораженно оборачиваюсь, действительно обнаруживая этот ходячий шкаф, что стоит неподалеку с незажженной сигаретой в руке.

Что это на него нашло?

– Все деньги в телефоне, а он разряжен, – говорю, чуть помахивая девайсом, что крепко сжимаю в руке.

– Не страшно, за тебя поручились, – с той же непробиваемостью заявляет здоровяк и достает свой навороченный смартфон, образно говоря, размером с лопату.

А я стою и гадаю, кто именно это успел поручиться за меня. Дима? Но зачем ему это? Или, может, этим "поручителем" является Звягинцев, что по словам Сони-Ани успел положить на меня глаз (спасибо, что только его)?

Впрочем, едва ли блондин успел бы пообщаться с вышибалой, пока меня не было внутри. Слишком уж явно читался в его голубых глазах интерес к спаиванию Матвеевой. И как они только живут в этой Санта-Барбаре?

Однако, от такси я все же не отказываюсь. Мне определенно хватит на сегодня впечатлений.

10. Глава 9

Дима

Лектор заунывным тоном читает материал сегодняшней пары, скребут шариковые ручки по бумажной поверхности тетрадей, скрипят редко отодвигаемые стулья, слышатся редкие шепотки. И во всем этом проявлении антитишины, в которой и без того сосредоточиться довольно сложно, рукав моей толстовки то и дела оттягивает Ди, вероятно, смотря взглядом побитой собаки.

– Ну, Дим, хватит дуться, а? – жалобно шепчет она и тут же косится в сторону лектора, который смотрит на нее в ответ. Между ними с самого начала пары пробегает напряжение. Искры, я бы даже сказал. Настолько Эльдар Альбертович ненавидел, когда его речь сбивают студенты.

Я продолжаю молчать и упрямо сжимаю в руках ручку, продолжая записывать конспект. Хоть кто-то из нас двоих все же должен этим заняться.

Хотя, признаться, больше всего на свете мне сейчас хочется опрокинуть Ди на парту, за которой мы сидим, и хорошенько ее отшлёпать. Однако останавливает меня сейчас скорее осознание того, что злился я больше на себя, чем на любимую.

После того случая в вечер пятницы Диана стала как шёлковая. Да, утром высказалась на тему того, лучше бы мне не ходить со всякими серыми мышками под ручками, вызывая мое недоумение. Разве ж я брал Яну под ручку? Я даже и лица-то ее толком не помню, только яркий аромат цитрусов.

Впрочем, даже если бы и взял под руку, это бы не стояло даже близко с тем, что моя совсем безголовая и захмелевшая любимая вдруг стала клеить ласты к Лёве, пока меня не было. По его, словам, разумеется, которым я ни капли не поверил.

Но это дело привычное. Злюсь я совершенно по иному поводу.

– Малыш, а хочешь я…

– Ты знаешь, чего я хочу, – не выдержав, перебиваю Диану и на мгновение отвлекаюсь от записи под диктовку. Смотрю на красивое лицо своей девушки с аккуратным носиком, пухлыми ярко накрашенными губами бантиком и, черт бы их побрал, молящими оленьими глазками с бровями-домиками над ними. Понимаю, что едва могу сопротивляться очарованию Ди, но все равно стараюсь, чтобы голос звучал как можно более суровым: – Это мой день рождения, и я хочу отпраздновать его в кругу семьи. Без тошнотворных тусовок, толп малознакомых людей и долбящей музыки, от которой кровь из ушей.