Мой парень – порноактёр - стр. 3

– Бет, ты в порядке? – проявляю участие.

Встрепенулась. Дышит чуть тяжелее, теребит дорогой, но безвкусный браслет, словно стыдится его и с руки сорвать хочет. Спорим, тебе его подарил твой Кёртис Норис Младший?

– Да, я…

Её взгляд бегает по моему лицу, пытается насмотреться на меня перед тем, что сделать собралась, и в этом взгляде нет отвращения или снисхождения к лузеру.

– Что, Бет?

Не могу сдержаться, продолжаю прыгать с небоскрёба, называю её по имени, делаю, что ей нравится. Она несмело тянется ко мне, и я уже слышу хрипы и визги за соседним столиком, они раздражают. Выключаю их, отдаюсь своей глупости, ловлю Ложечку за затылок, чувствую, как вздрагивает и отпрянуть пытается, но поздно. Её губы – мои губы. Самая идиотская мысль, которая пришла мне, когда я начал целовать Бэйли, что надо было очки на лоб сдвинуть. Мешают. Точно прочитав мои мысли, Бет потянулась к ним своими пальчиками и сдёрнула с моего лица, продолжая отвечать на ласку, позволяя мне всё больше и больше, и вот я уже коснулся её языка, ощущая, как от этого по телу маленькой спорщицы прокатилась дрожь. Ей нравится? Ей нравится! Но она всё равно выныривает из моих объятий, а я как дурак подслеповато щурюсь и не вижу её лица. Что на нём? Что сейчас случилось, ответь, Бет?

Вместо ответа, слышу хруст стекла под её каблуками. Ах, вот оно что… Даже полегчало резко, выжигая досуха ту тёплую розовую карамель, что внезапно начала растекаться у меня в животе. Бет Бэйли – обычная богатенькая дрянь. Поздравляю тебя со вступлением в Ита, Вита, Фита, ты этого достойна.

Всё пошло не по моему плану, и теперь я сваливаю, поджав хвост, роняя стулья, потому что ни черта не вижу вокруг. Весь мир превратился в смазанный рисунок первоклассника, а ставший острее слух доносит до меня мерзкое хихиканье, иглами пронзающее спину. А ведь думал, что со старшей школы мне насрать на издёвки. А мне и было насрать, пока не встретил Бэйли…

* Лайт-порн – лёгкая эротика без демонстрации половых органов.

Бет

Эдвард Хэндерсон очень странный парень. В нём словно два разных человека живут. Один карикатурный невзрачный ботаник с сезонным заиканием, а второй… Со вторым всё гораздо сложнее. Иногда, когда Эд, думает, что его никто его не видит и не замечает, он распрямляет вечно ссутуленные плечи. Умопомрачительным жестом сдвигает очки на макушку, массирует переносицу, затем завораживающе потирает затёкшую шею с выступающими венами, а я, как чокнутая сталкерша, наблюдаю за этой метаморфозой со стороны, гадая откуда свалился этот парень. Он был старше остальных первокурсников, видимо, брал не один гэп йер*, а целых три. Сколько ему? Двадцать? Двадцать один, может больше. А ещё он стипендиат, чертовски умный и красивый. Но всего этого я бы не заметила, если бы не стала одержима из-за одной глупой мелочи, простой фразы, небрежно брошенной им.

– Отличная работа, мисс Бэйли, – похвалил меня профессор Сэмьюэльсон и вернул мою курсовую. – Не хочешь выступить с ней на студенческой конференции с Эдом Хэндерсеном? У вас обоих достойные работы, вы бы неплохо смотрелись вместе.

– Эд?

Я мучительно тёрла виски, пытаясь вспомнить студента с таким именем.

– За тобой сидит обычно. В очках.

– А-а-а, – потянула я, сделав вид, что поняла, о ком идёт речь, и тут же услышала смешок за спиной. Повернулась и столкнулась с