Мой (не)сносный сосед - стр. 13
– Алена, ты его знаешь? – внезапно подает голос блондин рядом с нами, и теперь я начинаю изучать его пристальней. И чем больше я смотрю на этого гладкого, безупречно одетого мальчика, тем больше он мне не нравится. Из таких обычно выходят отменные маньяки и психопаты, вроде Анатолия Сливко или Теда Банди.
– Да, Миш, этой мой сосед, – с видом приговоренного к казни вздыхает Кнопка, за что мне снова хочется ее отшлепать, и я следую своему любимому девизу: «Импровизация – наше все».
– И нам ехать пора. Ты дядь Жору с двенадцатого топишь!
Моя ложь срабатывает магическим образом: Аленка не сопротивляется, когда я упаковываю ее в мотоциклетный шлем и опускаю визор, послушно вскарабкивается на ямаху и пристраивает ладони у меня на талии. И бросает мальчика Мишу изумленно открывать-закрывать рот рядом с такой же невыразительной тачкой, как и он сам.
Тепло от пальцев Кнопки просачивается даже сквозь мою футболку, и я забываю сказать ей, что руки лучше держать на баке. Не гоню и не лихачу, потому что я, хоть и тот еще дебил, но несу ответственность за чужую жизнь. А быть раскатанным по тротуару уставшим водителем какой-нибудь фуры вряд ли предел моих мечтаний.
Медленно, если учитывать мою нормальную скорость, проезжаю по главным улицам и испытываю легкую эйфорию от победы в мальчишеском противостоянии. Пусть, и нечестной. Странно все-таки на меня влияет эта мелкая.
Небо незаметно наливается свинцовыми тучами, начинает накрапывать теплый бисерный дождь, заставляющий Алену прижаться теснее прижаться к моей спине. И аромат ее духов снова забивается в ноздри и дезориентирует так, что на второй план отходит тот факт, что еще полчаса назад я хотел проучить вредную девчонку.
Когда мы въезжаем во двор, дождь превращается в ливень, забирается за воротник и пропитывает влагой наши футболки. Не глядя под ноги, я шлепаю прямиком в лужу и зачерпываю кроссовками воду, помогаю Васильевой снять шлем и слезть и аккуратно ставлю ее на бордюр. После чего делаю пару шагов назад и, иронично изогнув бровь, сообщаю.
– Расслабься, Кнопка, никого ты не топишь. Я пошутил.
– Ну, и гад же ты, Филатов! – соседка замахивается на меня, но на полпути останавливает движение и резко прижимает рюкзак к груди, видимо, вспомнив, что внутри есть что-то ценное-хрупкое. А я не сдерживаю издевательского смешка, бьющего по ее нервам.
– Все честно, Кнопка. Ты испортила мне утро, я тебе – свидание.
По сведенным к переносице бровям и сжавшимся в тонкую линию губам Васильевой понимаю, что самое время линять, пока ветер без камней и ей под руку не попался кирпич или садовая лопата. Напоследок щелкаю замершую девчонку по носу и почти скрываюсь в подъезде, когда до меня доносится торжествующее.
– А я ключи твои смыла! В унитаз!
Плевать, у меня есть запасные. И этот раунд за мной.
Глава 7
Алена
В конце каждого семестра наступает время,
когда преподаватель может проучить,
отомстить и публично унизить –
«сессия» называется!
(с) к/ф «Универ».
– Ну, что ж вы опаздываете, голубушка? – седой профессор рассеянным жестом поправляет съехавшие на нос очки и изучает мою запыхавшуюся тушку так, как будто к нему в аудиторию ворвалась не простая студентка, а целая ведьма, проспавшая шабаш.
– Извините, Яков Григорьевич, – выдавливаю из себя наиболее дружелюбную улыбку, на которую я только способна, и пытаюсь пригладить кудрявящиеся от уличной влажности волосы.