Мой (не)случайный малыш - стр. 8
Майский. Аня предупреждала. Аня просила беречь себя и близких.
Моя добрая, хорошая девочка, что вечно думала не о себе, а о других. Переживала и волновалась. Хотела что-то сказать между строк, а я пока не мог понять, что именно.
Я не забыл об этом эпическом мудаке, но поставил на паузу собственные планы мщения, потому что было не до него. Я думал, что успеется. Месть не бывает не вовремя или поздно.
Нет, наверное, всё же бывает, и я поступил неправильно, что спустил на тормоза обещание самому себе.
Майский изрядно потрепал нервы, хоть его пафосное заявление в полицию и выеденного яйца не стоило: дело закрыли. Но он не угомонился, по всей видимости. В прессе появилась пара-тройка заказных статеек.
Тогда я подумал, что это Лесновский изгаляется – он любил делать пакости исподтишка и не гнушался подобными способами поднасрать и сделать мою жизнь нескучной.
Я привык к подобным выпадам и уже не обращал внимания на белый шум вокруг себя. Дал распоряжение опровергнуть, заткнуть рот – и забыл об этих незначительных случаях.
Сейчас же я почти был уверен: это не Лесновский старался, а Майский. И сейчас, как никогда, нужно докопаться до истины. Понять, о чём предупреждала Аня. Что она знала такое, что уехала, не поговорив, не попрощавшись.
Или чем её так запугали, что моя храбрая девочка сорвалась с места внезапно, без видимых на то причин.
И это для меня внезапно. Это для меня без причин. У Ани они были.
Я по пальцам пересчитал, сколько дней мы толком не виделись. Две недели. Даже больше. Я то приехал, то опять уехал. А она тут одна. И даже присматривать за ней никого не оставил. Клял себя, как только мог. Ведь ничего не стоило только распоряжение оставить. А я… упустил.
Но рвать волосы во всех местах не мой стиль. Разве что немного. От отчаяния.
– Анатоль, зайди ко мне, – позвал я своего телохранителя, друга и исполнителя особо деликатных просьб, которые я бы никому, кроме него, не доверил.
– Карета подана, шеф, – не дал он мне и рта раскрыть.
Это была фраза из разряда шифра.
Толян не доверял моим апартаментам. Да я уже и сам себе не доверял.
– Поехали, – мотнул я головой на выход и вышел вслед за Толиком.
Как оказалось, стены душили: я с удовольствием вдохнул холодный воздух. Зима, – где-то на осколках сознания пришло осознание.
Зима завоёвывала не только природу. Она поселилась в моём сердце.
Без Ани словно солнце выключили.
– Собери информацию на Майского. Подробную, – сказал я, как только мы с Толяном сели в его машину. – Не по верхушкам поскакать, а раздеть до трусов и знать каждый его шаг и вздох. Как положено. Объект в разработке.
– А на его жену? – у Толяна лицо, словно из камня. Вождь краснокожих, мать его.
У меня даже кол в горле застрял.
– Ты что-то знаешь? – пришлось откашляться – голос не хотел меня слушаться.
– Ничего такого, – дёрнул плечом Толян, – только интуиция. Она слишком вовремя оказалась рядом. А я в такие совпадения не верю.
Он посмотрел мне в глаза.
– Что касается её мужа…
– Её бывшего мужа, – машинально поправил я.
– Да разницы нет, – отмахнулся Толян, как от назойливой мухи, – люди сходятся и расходятся по разным причинам. И выгодные разводы ещё никто не отменял.
– И присветить любимой жене по лицу – это тоже ради выгоды? – невесело усмехнулся я.
– Если нужно для дела, то да. А тут достаточно большое денежное дело. В общем, я действовал с опережением, пока ты тормозил. Как только Лесновский выкатил релиз, я пробил всё, чтобы понимать, откуда он такой борзый.