Мой (не)случайный малыш - стр. 20
– Ну, что ты, девочка моя, что ты, – рванулась ко мне мама и наконец-то прижала меня к груди. Но я уже ничего не ощущала. Это были запоздалые объятия. – Успокойся, тебе нельзя волноваться.
Мне остро не хватало других объятий. Тех, кто никто не в силах заменить. Ни мать, ни братья, ни отец, ни подруга. Я с глухой тоской подумала об Илье. О том, как же он нужен мне. Здесь. Сейчас. Всегда. И даже это Майский сумел испоганить, осквернить, сделать невозможным.
– Я хочу, чтобы ты знала. Только ты. Возможно, он и не отец моего ребёнка. В моей жизни был другой мужчина.
Мать замерла. Для неё это всё шок. Но я больше не хотела никого жалеть.
– Ты не бойся, мам. Я приехала, но ни у кого на шее висеть не стану. Найду работу, сниму квартиру.
– Да что ж ты такое говоришь-то?! – наконец-то её прорвало по-настоящему. – Даже думать ни о чём таком не смей! Просто… новости твои – согласись – пережевать нужно. В голове не укладывается. Тут же каждый сразу на себя всё примеряет. Я вдруг представила, что наш папа… Нет, я даже думать о таком не хочу! Ты наша дочь, здесь твой дом, мы тебе всегда рады. Рады, когда у тебя всё хорошо. А если плохо – всегда поможем. И ребёнок – это прекрасно. Даже если у него отца нет. Сколько вон растут без отцов – и ничего. И нашего на ноги поднимем.
Я, конечно, всё понимала: и шок, и мамину правильность. А тут – разрыв не шаблона, а шаблонов, но то, что она не приняла меня сразу и безоговорочно, покоробило, обидело, заставило посмотреть на мир немного другими глазами.
Может, гормоны тому виной, а может, я слишком остро всё воспринимала. Но я ехала сюда с мыслью, что спрячусь в крепости, где мои родные встанут за меня горой. И то, что для матери оказались важнее какие-то избитые догмы «у ребёнка должен быть отец», а не я и мой самый драгоценный и долгожданный малыш, задевало так, что хотелось снова сбежать.
Только бежать мне было некуда. Да и не с чем. Разве что совсем упасть на дно. И, может, будь я одна, так бы и поступила. Но во мне рос ребёнок, а поэтому я глотнула обиду.
– Я пойду в свою комнату.
– Иди, иди, Анечка, отдохни, – суетилась вокруг меня мама, провожала на второй этаж, вела меня туда, где пахло детством и беззаботностью.
В моей комнате всё осталось, как и было. Даже обои не поменяли за столько лет. И в комнате для восемнадцатилетней девочки я чувствовала себя… странно.
Раньше не замечала – ведь я приезжала к родным не раз и не два за последние годы. А сейчас будто ударило.
Дверь за мамой закрылась, и я наконец-то оказалась в тишине. Присела на кровать и прислушалась к себе. Я ощущала… пустоту. Усталость и какую-то яму, в которую мне никак нельзя.
Голова кружилась. Я прилегла на кровать и посмотрела в потолок.
Сегодня я позволю себе быть слабой. А завтра начну действовать. Искать работу. Среди учебного года вряд ли есть вакансии, но мало ли?..
А в принципе, я вообще кем угодно могу устроиться. И, может, действительно подумаю о том, чтобы жить отдельно.
Отвыкла я, наверное. Всё не так. И, что уж греха таить, я точно знала, что мне не по душе. Думала, родные стены и люди помогут. Враньё. Я отвыкла. А ещё… я невыносимо люблю мужчину, который остался там, а я оказалась здесь.
Но что уж теперь?.. Возврата нет. У него своя жизнь и борьба. У меня – своя. И тоже борьба предстоит. За понимание себя. За принятие всего, что случилось. За возможность наконец-то стать матерью. За преодоление горечи: мой малыш мог стать нашим – моим и его.