Мой не брат - стр. 16
Единственное что хочется спросить, почему приготовила только одну порцию? А как же я? Чуть ли не бью себя по лбу от озарения, что эта порция и есть для меня. Сажусь за стол, беру вилку и начинаю есть. Янка за создаваемым самой собой шумом даже не слышит как я звеню вилкой. И когда она заканчивает совершать водные процедуры сковородке, я уже дожевываю последний огурец. Девчонка разворачивается к столу и, завидев меня над пустой тарелкой, открывает рот.
— Какого черта, придурок? Это был МОЙ завтрак! — шипит бешенная кошка.
— Помой посуду, женщина, — говорю вместо спасибо, отодвигая опустошенную посуду.
Яна вспыхивает гневом, подбегает ко мне и замахивается ладонью над моим плечом, но сцепив зубы сжимает ладонь в кулак, трусит им в воздухе и гневно рычит.
Ой боюсь, боюсь. Бля, я даже не моргнул.
— Драться будем? Знай, я сильнее, — говорю невозмутимо. Но когда перевожу свой взгляд на ее грудь, то вспыхиваю уже я. Руки обладают мышечной памятью. Они все еще помнят, как сминали вчера сочную грудь под тонкой маечкой.
Встаю со стула и смотрю на Яну сверху вниз. Оба тяжело дышим. Она гневно, я возбужденно.
Цепляю тонкую лямку ее майки и слегка тяну на себя, на что получаю шлепок по руке.
— Одевайся скромнее в этом доме. Хотя нет, не так. ОДЕВАЙСЯ в этом доме! Ходит тут голая.
— На мне пижама! — пытается убедить меня что она все же одета. Станиславский бы сказал: «Не верю!»
Давлю в себе порыв притянуть ее ближе и поцеловать. Молча разворачиваюсь и ухожу.
Нужно снять это чертово напряжение. Иду в душ, громко хлопнув за собой дверь. Встаю под горячие струи. Так приятно. Так хорошо. Это успокаивает. Это расслабляет. Закрываю глаза, снова передо мной маячит образ Яны. Да сколько можно уже? Бесова! Бесова Яна. Кукла. Чертова кукла.
Упираюсь локтем в стеклянную дверь душевой. Пар заволок кабинку легкой дымкой. Горячие струи продолжают хлестать мою спину.
А образ Яны все не отпускает. Вижу ее тонкую маечку, через которую четко читаются все очертания груди. Соски торчат и манят к ним прикоснуться.
Рука сама тянется к члену, спеша выпустить пар. Медленно провожу рукой по всей его длине, большим пальцем поглаживая головку. Не спешу, хочу продлить удовольствие с Яной.
Яна, Яночка, куколка, детка. Как хочу тебя, с той самой первой нашей встречи в этом доме. Как хочу стащить с тебя эту тонкую маечку, которую ты так опрометчиво называешь пижамой, как хочу…
Мои движения становятся чаще, с губ срывается гулкое мычание. Под напряженными пальцами скрепит стекло. Под другими хлюпает член. Янка в моих мечтах уже без майки и крошечных шортиков.
— Блядь, Яна! — выкрикиваю на эмоциях и реву как раненый зверь.
— Да что опять не так? — в ванную комнату влетает разъяренная кошка.
— Пиздец, — рявкаю. Черт! Твою мать! По привычке одиночного проживания в этой части дома я забыл замкнуть дверь.
Взгляд девчонки безошибочно попадает в цель. Даже в наполненной паром кабинке она видит мой финал.
— Боже мой, — верещит куколка, будто впервые член увидела. Ртом хватает воздух, теряется, отворачивается, долго не может найти дверь, возле которой стоит, и как только находит, мигом испаряется как тот самый пар.
Прислоняюсь спиной к холодному стеклу и начинаю тихо посмеиваться. Затем мой смех становится все громче и динамичнее и я просто от души смеюсь с реакции бесячей меня куклы.