Мой наполовину - стр. 16
Хотелось развернуться и орать на них, чтобы замолкли, чтобы их ядовитые языки отсохли, но я шла вперед, потому что это ничего не даст, а только распалит их бессовестные мозги.
Около лифта старалась не смотреть даже в сторону мужчины, но все же не могла промолчать.
- Простите, за эту сцену. Они… ничего не понимают и болтают, что в голову взбредет.
- Самое малое, что я делаю в этой жизни, Саша, это обращаю внимание на сторонние языки.
Мы вошли и оказались лицом друг к другу, но голову поднять я не смогла, а вот Олег вдруг стал объектом внимания сына.
Гордей отыскал на его пиджаке пуговицы, кажется, зажим для галстука, который манил малыша. И ухватился он за него крепко.
- Солнышко, не нужно, - пытаюсь отцепить, но это не помогает, а добавляет в противостояние еще и крик.
- Я могу снять его и отдать, не страшно.
- Не стоит. Он тонкий и длинный. Опасно.
- Тогда извини боец, мама сказала нельзя, - опустился к нему, чтобы быть на уровне лица и тронул кончик носика.
Сын спокойно выслушал и, внезапно шлепнув мужчину по щеке, схватил за нос.
- Господи, Гордей, - отвернулась с ним от пострадавшего, который секунду тер раненую конечность, а потом стал хохотать. – Простите, пожалуйста. Он часто так делает, просто период такой и цепкие пальцы…
- Все в порядке, Саша. Он сильный малый.
- Спасибо, - горделиво поцеловала мягкую щечку и вышла из лифта.
Мама от неожиданности даже дар речи потеряла, когда увидела нас всех на пороге. Я вообще думала, что она сменит замок вчера.
- Привет, мам. Мы быстро, только забрать кроватку и коляску.
- А мне то что? Я их продать вообще хотела, - фыркнув ответила и ушла на кухню.
Показала Олегу комнату, где стояла коечка и принесла отвертку. Мужчина справился очень быстро и начал выносить детали. Все это время мама не показывалась и демонстративно проходила мимо. Но я решила подойти уточнить один момент.
- Мне звонили из опеки, - малыш стал активно болтать и пытаться меня укусить, на что она реагировала брезгливо.
- Ну может, наконец возьмутся за работу, да на проверку малолетних матерей, которые рожали не пойми зачем.
Опускаю ее речь без внимания и продолжаю.
- Я допускаю мысль, что ты намеренно позвонишь туда и вставишь свои пять копеек. Просто хочу сказать, все хорошее, что было между нами, ты стерла сама. Я не прошу принимать выбор, уже давно ничего не жду от тебя. Но знай, если моего сына по твоей глупой наводке попытаются отобрать, я о матери как таковой вообще забуду.
- А ты и забыла. Еще в тот вечер, когда пошла на ту вечеринку, - выплевывает мне в лицо и это хуже пощечины. Хуже всего того, что со мной уже произошло. – Что? Что смотришь?
- Смотрю и не могу понять, что с тобой произошло? Не вижу в тебе больше своей матери.
- Я говорила, останься дома, ну а ты? Что ты? Взяла и пошла.
- Ты… ты винишь меня в том, что со мной сделали?
- А кого? Ты ему, - тычет на соседнюю комнату, видимо, имея в виду Олега, - уже сказала, от кого твой ребенок? Сказала, кого воспитываешь? Думаешь нормальные мужики выстояться в очередь? Нет, моя милая, тебя будут поливать помоями и вытирать ноги, пока ты кладешь свою жизнь на воспитание этого урода.
Меня будто ударили сильно в живот и скрутило так, что воздух исчез, а сердце… оно, кажется, вообще перестало биться.
Я развернулась и хотела бежать, но попала в руки Олега, который резко обхватил мои плечи и… и обнял…