Мой муж – Александр II. Жизнь в тени императора (сборник) - стр. 4
Догадываясь о моих мыслях, Вопоэ сказал мне: «Вглядитесь в этого мученика! Он был великим царем и был достоин лучшей судьбы… Он не был блестящим умом, но он был великодушным, благородным и прямым. Он любил свой народ и питал бесконечную жалость к униженным и оскорбленным… Вспомните о его реформах. Петр Великий не совершил большего… вспомните о всех трудностях, которые ему надо было преодолеть, чтобы уничтожить рабство и создать новые основы для сельского хозяйства. Подумайте, что тридцать миллионов человек обязаны ему своим освобождением… А его административные реформы! Ведь он попытался уничтожить чиновничий произвол и социальную несправедливость. В устройстве суда он создал равенство перед законом, установил независимость судей, уничтожил телесные наказания, ввел суд присяжных. А ведь он был непосредственным преемником деспотичного Николая I!.. В иностранной политике созданное им не менее значительно. Он осуществил замыслы Екатерины II о Черном море, он уничтожил унизительные статьи Парижского трактата; он довел московские знамена до берегов Мраморного моря и стен Константинополя; он освободил болгар, он установил русское преобладание в Центральной Азии… И, наконец, в самое утро своего последнего дня он работал над преобразованием, которое должно было превзойти все остальные и которое неминуемо вывело бы Россию на путь мирного западноевропейского развития: он хотел дать конституцию… И в этот день революционеры его убили! Как загадочно-странно перекрещиваются линии истории, и как издевается она над здравым смыслом. Освободитель американских негров Линкольн был также убит. А освобождение негров вызвало в другой части света освобождение крестьян. Александр II не хотел, чтобы Россия оставалась бы единственным христианским государством, в котором существовало бы рабство… Да, быть освободителем небезопасно!».
В это время хор начал петь «Вечную память». Вслед за этим священник прочел отпущение грехов и приложил ко лбу усопшего полоску пергамента с начертанной на ней молитвой.
Наступил момент последнего прощания.
Поднявшись по ступенькам катафалка с глазами, полными слез, Александр III склонился над гробом и запечатлел свой прощальный поцелуй на руке отца. Царица, великие князья и княгини последовали его примеру.
Вслед за ними послы с чинами посольства приблизились к гробу. Но в это время главный церемониймейстер, князь Ливен, попросил нас остановиться.
В глубине церкви из двери, ведущей в ризницу, вышел министр двора, граф Адлерберг, поддерживая хрупкую молодую женщину под длинным траурным вуалем. Это была морганатическая супруга покойного императора, княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская, урожденная княжна Долгорукая.
Неверными шагами поднялась она по ступенькам катафалка. Опустившись на колени, она погрузилась в молитву, припав головой к телу покойного. Через несколько минут она с трудом поднялась и, опираясь на руку графа Адлерберга, медленно исчезла в глубине церкви.
Вслед за этим дипломатический корпус прошел мимо гроба императора. Когда настал мой черед, я заметил, что вся нижняя часть тела усопшего, изуродованная взрывом, скрыта пышной мантией, и что красная вуаль, закрывающая часть лица, скрывает две раны.
Из всех впечатлений, сохранившихся в моей памяти о моем первом пребывании в России, наиболее сильное было воспоминание о мимолетном появлении в соборе крепости княгини Юрьевской.