Мой маленький Будда - стр. 5

В 14 месяцев мы научились ходить. (Хотя доктора нас готовили к тому, что это может произойти гораздо позже.) Я не случайно сказала «мы научились». Имике не пошёл сам по себе, как это обычно бывает у детей, достигших определённого возраста, мы действительно учили его. Каждый день по нескольку часов. В обеих руках он держал по пластмассовому кольцу, вернее, держала я, а он цеплялся за них. Время от времени я отпускала то одно кольцо, то другое, а позже оба сразу, и малыш по инерции шагал дальше: он продолжал держаться за кольцо, благодаря чему у него сохранялось чувство безопасности, и он ещё какое-то время соблюдал равновесие. Сначала Имике делал всего один-два шага, но с каждым разом самостоятельно пройденное расстояние увеличивалось. У меня отнималась спина, но мы всё шагали и шагали по длинному коридору вдоль и поперёк. Вечером после работы меня подменял муж и тоже ходил до боли в спине. Но это мы уставали, а Имике эти прогулки доставляли радость. Как же мы были счастливы, когда он, уцепившись за решётку деревянного манежа, встал и без посторонней помощи отправился в своё первое самостоятельное путешествие, длиною в несколько шагов!

Я знаю, что это чувство знакомо всем родителям, которые видели первые шаги своего ребёнка. Но счастье, которое испытали мы, когда пошёл Имике, можно сравнить разве что с ощущениями нашего далёкого предка, который после бесчисленных неудачных попыток наконец смастерил летательный аппарат, взлетел на нём и увидел землю с высоты птичьего полёта. Когда плачешь от счастья. Когда хочется кричать и призывать всех: «Посмотрите!» Когда человек восстаёт против законов природы и побеждает их благодаря своему упорству и вере. Мы тогда тоже чувствовали себя победителями. Мы выиграли у природы, выиграли у всех «неверующих Фом», выиграли у безнадёжности. И это была наша первая большая победа…

Имике было два с половиной года, когда у него появился маленький братик. Он был не просто маленький, а о-о-очень маленький. Крошечный. Балинт родился в семь месяцев с весом 1 килограмм 40 граммов. Конечно, я закалилась в каждодневной борьбе за «успехи» Имике, но мне и в страшном сне не могло привидеться, что меня ждёт более страшное испытание – борьба за жизнь (в прямом смысле этого слова) моего второго сына. За его здоровье, за его зрение. Мальчик родился жизнеспособным и даже сразу подал голос, возвестив миру о своём прибытии. Но его первый крик походил скорее на писк (здесь я опускаю эпитет «мышиный», потому что Балинт нашёл бы его несколько унизительным, ведь сейчас у него есть не только голос, но и своё собственное мнение).

Услышав этот слабый голосок, я испытала ту же радость, что и при рождении Имике, потому что, как и в том случае, не знала, какие опасности ожидают моего малыша. Из-за повышенной подачи кислорода, который получают все недоношенные младенцы, находясь в инкубаторе, они могут потерять зрение, оглохнуть, получить кровоизлияние в мозг. Из-за того, что в первые дни своей жизни они лишены возможности сосать материнское молоко (их кормят через капельницу или через трубочку, введённую через нос), страдает их иммунная система, они более других детей подвержены разного рода инфекциям. И ещё куча других проблем, о которых я не имела никакого понятия. Меня выписали на пятый день после родов, как и полагалось, а мой мальчик остался в инкубаторе. Я каждый день носила ему своё молоко, наивно полагая, что именно его он и получит «на завтрак, обед и ужин». На самом же деле после длительной обработки, смешав с молоком других мам, его «по-братски» делят между всеми грудничками отделения. Жаль, что мы не знаем всех его молочных братьев и сестёр! Хорошая семья получилась бы!