Мой любимый суровый босс - стр. 59

— Ну? Поговорили? — осторожно спрашивает подруга.
— Что-то вроде этого, — сухо отвечаю я, потому как эмоций больше не осталось.
— И что? Он согласился?
— Сказал, что подумает.
Я поднимаюсь с дивана и иду на кухню. Надо чем-нибудь отвлечься, занять дрожащие от нервного истощения руки.
— Кофе будешь? — не оборачиваясь, спрашиваю девушку, мельтешащую позади.
— Буду. Подумает — это уже что-то.
Включая кофеварку, случайно задеваю стоявшую на краю стола сахарницу. Она с грохотом летит на пол и рассыпается на мелкие куски вперемешку с сахаром.
Я смотрю на это почти не дыша, словно нахожусь в какой-то виртуальной реальности. Мне нет никакого дела до этой сахарницы. До этого кофе. Да и вообще до всего. Мне кажется, что, если бы за окном летали бомбы, мне тоже не было бы до этого абсолютно никакого дела. Сейчас я стою и смотрю на разлетевшиеся осколки и понимаю, что это осколки моей идеальной жизни: я испортила её так же, как и эту сахарницу. Ничего не собрать. Ничего не склеить. Это просто невозможно. Нереально.
Эмма подходит, обнимает меня сзади. А я снова начинаю тихо плакать.
— Ну, ничего, ничего. Всё образуется. Пусть побегает твой Тимирязев немного. Всё равно прибежит к тебе, — говорит она и гладит меня, словно маленькую девочку.
— А если не прибежит? — всхлипываю я.
Мы так и стоим, обнявшись. Плечо Эммы мокреет от моих слез вперемешку с соплями, но она не отстраняется и продолжает гладить меня по спине.
— Да куда он денется?! Мы же с тобой умницы и красавицы. От таких девушек мужчины не уходят.
И тут во мне будто что-то щёлкает.
Я выбираюсь из её объятий.
— Да. От таких не уходят. От таких убегают! — выдаю я и отталкиваю от себя подругу.
— Зачем ты так говоришь? — Она смотрит непонимающе.
Делая шаг назад, кричу ей:
— Затем, что это ты во всём виновата!
— Я? Ну, знаешь… — от возмущения подруга начинает хватать воздух губами.
— Да, ты! — киваю как ненормальная. — Зачем я тогда тебя только послушала? Зачем ты мне давала свои дурацкие советы? Зачем мне нужен был тот Пьер, чёрт бы его побрал?! — Я словно дикая львица начинаю кричать и метаться по комнате. — Это всё ты! Ты со своими советами. Ты виновата!
— При чём здесь я? Вообще-то я тебе сейчас помогаю, если ты не заметила.
Эмма обижено складывает руки на груди.
— Ты мне завидовала! Вы все мне завидовали! Из-за Тима, богатых родителей, обеспеченной жизни, — говорю я и нервно смеюсь, будто бы не в себе, как если бы открыла какую-то до нелепости глупую тайну.
— Минуточку. А не ты ли хотела самостоятельно добиться успеха в модельном бизнесе?
— Хотела. Что в этом плохого?
— Плохого ничего. Только вот сама по себе ты — никто. Обычная посредственность со смазливой мордашкой. В тебе нет ничего особенного. Как и шансов добиться чего-либо, не раздвигая ноги. Надо было не прыгать выше головы, детка. — Эмма разворачивается и идёт в комнату, собирать свои вещи.
Я бегу за ней.
— Да ты… ты… Сука ты, вот кто!
Мне до жути хочется её ударить, но я сдерживаюсь.
— Я, может, и сука, — бросает мне Эмма, — но спать я тебя с этим французом не заставляла.
Её правда — не заставляла. От осознания этого становится ещё хуже и противнее на душе.
Я замолкаю. Она видит мою немую растерянность, и в ней что-то меняется. Может быть, Эмма действительно чувствует какую-то вину передо мной?