Мой лунный муж - стр. 12
Из-за колонны зала видно не было. Только пара столиков с моей стороны. Но вряд ли он сегодня придет. Мне смотреть, явно, будет не на кого. Я выбрала еду, а пить решила водку. У них тут замечательная мягкая, японская водка. В Москве везде так: смешение кухонь разных народов, напитков, самих народов. Даже в самом хорошем ресторане владельцы допускают вольности. В Европе разве ж такое увидишь – под одной крышей и тебе японская, и тебе китайская, и тебе итальянская, и тебе русская кухни.
Мне принесли грелку, водку и воду. Я вздохнула, закрыла глаза и выпила первую рюмку. Туда вниз живота к бабочкам и ворону потек живительный спирт. М-да, секс, конечно, действует куда лучше. Бабочки начинают приятно порхать, разлетаясь по всему телу, мягкими крыльями касаются там внутри всех моих органов, по телу пробегает сладостная дрожь. Ворон удаляется гордо в неизвестном направлении. Водка действует более прямолинейно: все на месте, и бабки и ворон, но они уже пьяненькие, много им не надо. И вроде первые не летают по телу, но вроде и второй сидит не двигаясь, не вызывая неприятных ощущений типа подступающих слез и заложенных ушей.
За соседний столик, отделенный от моего широкой колонной, сели люди. Могли бы и подальше сесть, вон мест сколько. Будут теперь разговаривать, я их буду непроизвольно подслушивать. А может и к лучшему. Отвлекусь, поживу чужими проблемами. Голоса становились громче, я вдруг узнала мужской. Он все-таки пришел сюда сегодня вечером. Черт, а я и не увижу его из-за этой колонны. И тут я вспомнила, как увидела его впервые прошлым летом. Он сидел тогда за этим же столиком у колонны. Мне тоже его сначала не было видно, но я влюбилась в голос, завораживающий, обволакивающий, низкий голос.
Он что-то говорил про отпуск. Что хочется полежать у моря, ни о чем не думать, загребать ногами желтый песок, потом есть на обед в прибрежном ресторанчике устрицы, свежие, толстые такие, все набитые до отказа афродизиаками, смотреть на накатывающие волны и дышать таким насыщенным йодистым воздухом. Я в знак солидарности выпила еще водки. Может и надо махнуть туда в Болгарию к Рите. Это тебе, конечно, не Лазурный берег, но все-таки часть программы там тоже можно выполнить. Тем более, сейчас на Лазурный еще поди долети… А на работе скажусь больной. Пусть они стоят на голове, кричат, матерятся. Пойду в поликлинику, скажу, что мне плохо (и это, кстати, правда) и мне выдадут больничный.
Я пила, закусывала, снова пила, мечтала о море и так пропустила большую часть беседы. В итоге, когда задурманенный мозг вдруг снова на ней сфокусировался, оказалось, что едем мы уже в Стамбул. Почему в Стамбул? При чем тут Стамбул? Я точно помнила, что основные турецкие курорты находились не в Стамбуле. И в ближайшие дни их там не предвиделось. Конечно, через несколько лет в связи с нехваткой места для русских, которым особо больше некуда съедить на море, могут появиться и в Стамбуле. Из-за такого вот поворота событий турки расширят курортную зону, откроют пляжи, отели с процедурами СПА. Ну, то есть, критического ничего такого, конечно, в подобной ситуации нет. Более того, что-то там даже сейчас есть…
Он не хотел в Стамбул. Он явно, как и я, помнил, что с курортами там плоховато. Что интересно в Стамбуле этом делать летом в адскую жару? Лежать на городском пляже? Прямо вот не везет. Требовать отпуск или притворяться больной, и все это ради Стамбула? Ради курортов, да. Понятно. Единственным плюсом является то, что я лично в Стамбуле не была. Судя по всему, он тоже. То есть расширим, так сказать, кругозор. Поедим что там у них положено есть не во "все включено". Посмотрим на их знаменитую мечеть. В оперу можно сходить – я вроде слышала, что там есть опера. Если она, будучи более умной и сообразительной, чем мы, не уедет из Стамбула на гастроли. Например, в Анталью. И они там все будут днем купаться, а вечером петь в каком-нибудь старинном амфитеатре. К концу гастролей Отелло перестанут гримировать. Он так загорит, что при вечернем свете будет совершенно натуральным образом сходить за негра. А мы, как дураки, будем в это время сидеть в Стамбуле совершенно незагоревшие.