Мой лучший враг - стр. 17
“Начали неплохо. Глория во мне уже дыру прожгла, а Тео как наелся несвежих помидоров”.
Я каменею.
“С ума сошёл?” - отбираю у него бумагу и строчу быстро. - “Писать такое на глазах у ректора?”
“Вряд ли он разозлится, что я переписываюсь со своей будущей невестой. Сделай лицо попроще, тебе по статусу положено”.
Ручка дёргается в пальцах. Рейм невозмутимо выводит дальше:
“И придвинься. Между нами можно сквер разбить - вряд ли это впечатлит Илмана”.
Злобно кошусь на него. Может, он и прав, но осознание этой возможности ничуть не радует. То, как мы сидим сейчас - примерно на десять рядов ближе, чем обычно. На общих лекциях, где мы имели несчастье пересекаться, я тоже садилась перед преподавателями, а он с дружками выбирал места у дальней стены. И меня это полностью устраивало.
“Кажется, ты вылил на себя полфлакона духов. Наверное, это какая-нибудь аристократическая заморочка, но мне хватило нашей близости в холле”.
Жду, что высокородный гад оскорбится, но ловлю лишь наглую улыбку.
“Боишься меня, бесёнок?”
Боюсь?
Пожалуй, поначалу он доводил меня до панически и дрожи. Когда тебя начинает задирать толпа знатных парней, каждый из которых выше и сильнее, отцы которых могут купить твой дом со всем имуществом на месячное жалование - это приводит в ужас.
Но, как уже говорила, я это пережила. Трепет, рождавшийся в ногах рядом с Реймом, давно перерос в презрение.
“Боюсь, что меня может стошнить на твой дорогой пиджак”.
После тех первых недель знакомства наша вражда вышла на новый уровень. Он и его дружки стали выкидывать что-нибудь с завидной периодичностью. Жестоко, унизительно, зло. Я не знала, что делать, жила как в тумане. Не отвечала на их издёвки, на оскорбления и клички - я ещё наивно надеялась, что про меня могут забыть.
В первый раз я сознательно пошла против Рейма, когда мне в сумку подсыпали семена асторции и живую землю. За пару часов из них полезли удушающе пахнущие корни и ростки. Прежде, чем я успела среагировать, уже вся пропиталась этим запахом - надо мной смеялись одногруппники, шутили, что от простушки несёт помоями.
Сбежав с занятий, я дождалась Рейма на выходе из его аудитории и просто швырнула эту дрянь ему в лицо. Обсыпала аристократа с головы до ног. Кричала, дрожа от гнева, что он худший из придурков, что мне плевать на его статус - на каждое унижение я теперь отвечу.
Он попытался спеленать меня воздушными потоками прямо в коридоре. Я пыталась отбиться. Нас остановил преподаватель - и впервые увёл к ректору.
Странно, но мне вдруг стало почти легко. Сейчас меня отчислят, и я освобожусь от этого места. У меня тогда не было амбиций - я не хотела многого от жизни, и уж точно не думала, что девчонка вроде меня может преуспеть в элитной академии.
Работа официанткой казалась лучше, чем этот кошмар.
Но Илман лишь прочитал нам лекцию о том, что ребяческие глупости и не наносящие однозначного вреда заклятья в Первой Академии расцениваются как здоровая магическая практика. А вот срывать занятия и мешать другим - нельзя.
Я могла бы жаловаться на “ребячество” придурков, которые хотели видеть меня голой, но была уверена, что им всё сойдёт с рук. Тем более, Рейм не сказал ни слова о подпалённых волосах. Он вообще молчал, странно на меня косясь.
И всё это неожиданным образом меня вдохновило.