Мой личный ангел - стр. 35

— Кто видел девушку последним? Игнат или родители? — поинтересовалась я.

— Ее брат. Когда она вернулась с выпускного, в доме был только он. Родители уезжали по делам в соседний город. Приехали, думали дочь уже спит. Брат сказал, что она ушла к себе в комнату. Все, больше ее никто не видел. Ни как выходила из дома, ни когда шла к реке. Поэтому время исчезновения точно не установлено. По словам брата Люба зашла в дом в начале первого, минут в десять-пятнадцать, и сразу ушла к себе. Около часа ночи она была еще в комнате, брат слышал ее шаги. Судя по экспертизе, пятна крови появились у реки не позже трех часов ночи. Так что с часа до трех все и случилось.

— Понятно, — кивнула я. — Кого еще, кроме Игната, подозревали?

— Именно подозревали — никого. Проверяли многих, включая членов семьи, друзей. Но без толку, — собеседник спокойно отвечал на мои вопросы, больше не злясь и не показывая неудовольствия. Я решила использовать это по полной и уточнила:

— Какая версия была у вашего отца?

— Любу утопили. Но сначала ударили по голове, отсюда кровь. Потом оттащили к реке и сбросили в воду. А вслед за ней, рюкзак и мобильный телефон.

— Хоть какой-то мотив для этого обнаружили?

— Ничего. Тогда шерстили все ее связи, подруг, одноклассников. Не было ни у кого причин с ней расправиться. На редкость тихая и спокойная была девушка.

— Сексуальных маньяков подозревали?

— Обошли наш город сексуальные маньяки, бог миловал. Да и женщины с тех пор больше не пропадали. Убивать, убивали, случалось. Мужья, любовники, при ограблениях. Но чтобы вот так: ушла к реке, и с концами — не повторялось.

— А в соседних областях похожие случаи были?

— Это тоже проверяли. Совпадений не нашли.

— Вариант, что девушка все же сбежала, только одна — не рассматривали?

— Для этого ведь должна быть причина. Допустим, она почему-то разозлилась на Игната и ничего ему не сказала. Почему тогда родителям не позвонила, хотя бы предупредить, что жива? За что она с ними так? Или вы имеете в виду внезапную потерю памяти? Это предположение рассматривали. Запросы в больницы, потеряшек без сознания и тому подобное. Но тогда возникает много вопросов: махорку с нафталином она сама, что ли, рассыпала? Мобильник с рюкзаком в реке утопила? Зачем все это? Откуда на берегу ее кровь? Кого тащили по траве и сбросили в реку? Почему кроссовка осталась у берега? Люба что, ушла без обуви?

— Согласна, не сходится, — кивнула я. — А если девушка стала свидетелем другого преступления? Как вам такой мотив?

— Мотив-то неплохой, — хмыкнул собеседник. — Только никаких преступлений в ту ночь у нас больше не было. Ни убийств, ни грабежей, вообще ничего. Если не считать, что мы с парнями, когда пьяными шатались по городу, разбили стекло на остановке и задирались к прохожим. Между прочим, в связи с выпускным, в городе был усилен наряд полиции. Но серьезных происшествий они не зафиксировали.

Сделав последние пометки, я задумалась. Сидела, постукивая пальцами по столу, и размышляла. Павел Васильевич с интересом наблюдал за мной, потом саркастически поинтересовался:

— Ну что, жду каких-нибудь светлых идей, блестящих замечаний. Чтобы сразу увидеть все наши непростительные ошибки, посыпать голову пеплом и уползти в свою нору. А вы, сверкая мечом и забралом, мгновенно выведете всех на чистую воду... ну и так далее, — с кривой усмешкой закончил он, видя, что я никак не реагирую.