Мой личный ангел - стр. 11
— Тогда так решим: я буду раз в неделю приходить и ухаживать за цветами. Мне только в радость. А тебе останется лишь иногда их поливать и косить траву. Справишься?
— А чем вы ее косите? Газонокосилки я нигде не видела.
— Косилки эти — одно баловство! У меня коса есть, в сарае стоит. Как приду, научу тебя ей пользоваться.
Закончив с хозяйственными вопросами, я перешла к тому, что меня сейчас интересовало гораздо больше.
— Алевтина Егоровна, а вы, кажется, забыли мне кое-что рассказать.
— О чем ты? — удивилась женщина.
— О вашем соседе, Игнате.
— А что с ним такое? — собеседница не очень искренне изобразила недоумение и даже остановилась, прекратив толкать коляску.
— Это я как раз хотела услышать от вас. Не стоило держать меня в неведении.
Алевтина Егоровна не стала больше ничего отрицать. Лишь расстроено качнула головой.
— Неужто, съезжать собираешься? Вот ведь люди, обязательно в чужие дела нос сунут! Донесли тебе уже?
— Пока мне никто глаза не открыл, но намеков было достаточно. А главное, сегодня на соседском заборе появилась надпись "Убийца". И хотя сплетни я обычно не слушаю, но тут хотелось бы быть в курсе.
— Так ведь ко мне и моему дому это не относится. Разве только, угораздило нас с Игнатом быть соседями! Вот и все дела.
— Так что там с Игнатом? Лучше вы мне расскажете, чем кто-то со стороны.
— Ладно, так и быть, скажу, — тяжело вздохнула собеседница. — Только сначала пообещай, что не съедешь. За два месяца, что я объявления давала, ты первая позвонила. Приезжих у нас немного, а местные все в курсе тех событий.
— Съезжать я пока не собираюсь, — успокоила я хозяйку. Мы с ней снова двинулись по аллее. Некоторое время Алевтина Егоровна собиралась с мыслями, потом заговорила:
— Это очень давняя история. Подростки, что развлекаются с заборами, ничего толком не знают. Им лишь бы нервы себе пощекотать всяким баловством! — Вспомнив каменное лицо соседа, я бы не назвала все произошедшее баловством. Скорее, травлей. Женщина продолжила: — Игнат тогда только школу закончил. Еще Катерина, мать его, была жива. В классе вместе с ним училась девочка, Люба Кузнецова. Милая такая была, тихая и добрая. И вот оказалось, что они с Игнатом влюбились друг в друга. Да так, что сговорились вместе сбежать из дома сразу после выпускного. Соседу моему восемнадцать тогда уже стукнуло, а девочка на год младше его была. Да только наутро после выпускного Люба пропала. Ее искать начали и сразу к Игнату пошли, знали, что они милуются. Тогда он и признался, что они убежать хотели. Но подружка, по его словам, не пришла к месту, где они условились. Он прождал ее всю ночь, решил, что девушка передумала, и под утро вернулся домой. Поиски продолжались, а потом у реки кровь ее нашли. Игната задержали, но через неделю отпустили. Не было против него никаких улик. А девушку с тех пор так и не нашли. Лежат ее косточки, наверное, на дне реки.
— Реку же точно осматривали. Почему тогда тело не нашли?
— Так течение у нас сильное. В том месте купаться немногие рискуют. Сносит сразу.
— А что с Игнатом? — вернулась я к интересующей меня теме.
— Так ничего. Его отпустили, а других подозреваемых не было. Но в городе сразу решили, что он виноват. Вот с тех пор он и стал изгоем. Не дают ему забыть. Нет-нет, да и надписи на заборе появятся. Или машину испишут. Старшее поколение с ним вообще не разговаривает. Молодежь, бывает, общается, особенно девушки. Он же парень видный, и всегда таким был.