Мой ласковый и нежный мент - стр. 46
Над костром был устроен навес из ветвей и толстая жердь на козлах. А на этой жерди висело мясо: просоленные, слегка закопченные окорока, грудина, нарезанные куски. Цех переработки. Вон как здорово и умело все организовано, только вот мастеров у огня не оказалось.
Людмила закинула карабин за спину. Похоже, опасность миновала.
Быстрым шагом она направилась к камню, за которым остался раненый. Если тот и сбежал, то винтовку, конечно, бросил, не до нее.
Так оно и оказалось. Вот он, тайный скрадок, примятый снег. Кровь. Обрывок рубахи, видно, руку бинтовали наспех. А по другую сторону камня валялась брошенная винтовка. Людмила подняла ее, оглядела и покачала головой. Очень дорогая винтовка. Немецкий «маузер», тяжелое и грозное оружие. И не с голодухи пришли сюда охотники, не бедняки, завалившие парочку коз детишкам на пропитание, а жадные до легкой наживы и потому беспринципные и наглые, способные даже на убийство выродки.
Когда она рассматривала трофей и размышляла, кому он мог принадлежать, издалека раздался приглушенный расстоянием крик. Он донесся сверху, с увала, покрытого кашкарой и молодым пихтовым лесом, из самой непролазной чащи. Не все разобрала она в этом яростном, дважды повторенном крике, но слова «…попадешься еще, чернявая сучка, отплатим…» донеслись отчетливо. Ясное дело, взбесились «мичуринцы». Такая добыча уплыла.
Ладно. На этот раз все обошлось более-менее благополучно, а к угрозам ей не привыкать.
Девушка вернулась на поляну, сняла с плеча тяжелые ружья. Потрогала запекшуюся кровь на щеке, осмотрелась.
Мясо продолжало коптиться. Много мяса, килограммов сто. И похоже, не одного марала свалили. Она прошла по кустам. Ага, вот и шкура, безрогая голова. Порядочная ланка. Второй шкуры она не нашла, зато в снегу рядом с балаганом обнаружила флягу с засоленными в ней шестнадцатью камусами. Значит, не менее четырех оленей поплатились на днях жизнью. И, вероятно, это еще не все. Дело здесь, судя по всему, поставлено на широкую ногу, что творится на дне распадка, сверху не слишком уж и разглядишь, и не сверни она сегодня на пару километров в сторону от привычного маршрута, в надежде повстречаться с Темуджином, неизвестно, сколько еще продолжал бы действовать этот тайный коптильный цех почти в самом сердце заповедника.
Она забросала костер снегом, мясо сложила на широкий брезент, обнаруженный в балагане под топчаном, завернула его и перевязала капроновой веревкой, которую всегда носила с собой в рюкзаке. Сначала она хотела сделать волокушу из лыж, чтобы спустить мясо к дороге, проходящей неподалеку от границ заповедника. Там можно было дождаться попутной машины, но потом передумала. По глубокому, свежевыпавшему снегу ей с подобным грузом до дороги и к вечеру не добраться, а появившиеся на горизонте облака, судя по всему, ничего хорошего не сулили.
Тогда она с трудом, волоком перетащила тюк с мясом в кусты у подножия увала, завалила его камнями, присыпала снегом. Конечно, слабая защита от зверя, но ничего лучшего в ее положении она придумать не могла.
К дороге она выбралась только во второй половине дня. Бежать на лыжах по наезженной колее было значительно удобнее, чем по снежной целине, но она еще не знала, что неожиданная схватка в таежном распадке была далеко не последним испытанием в этот с утра не задавшийся день.