Мой генерал - стр. 35
Простился тепло, крепко обнял всех. Саше тоже немало досталось от теплого прощания, да так, что правая рука болезненно ныла от рукопожатий.
И вот они с полковником готовы сесть в экипаж. Лошади были свежие, резвые. Саша, ожидая, когда адъютант принесет ее вещи, погладила каждую. Вот и денщик Никита уселся рядом с кучером, с улыбкой попрощались с Дубровиным. Наконец, тронулись.
В дороге Немировский расспрашивал Сашу об отце, но она ничего не могла рассказать о нем, кроме того, что полковник и сам знал. А вот про матушку она сказала то, что слышала от Авроры: что князь любил свою сестру, помогал ей всячески, когда та вышла замуж, сильно горевал, когда умерла родами. К маленькой Анне относился с любовью, уж больно она была похожа на мать.
Сидя рядом с полковником, Саша не чувствовала неловкости, наоборот, ей было хорошо смотреть в его лицо, говорить с ним на разные темы. Он был разговорчив, прост в общении, подробно говорил о местах, которые проезжали. Заботливо спрашивал, не устала ли она.
Когда они остановились на станции, чтобы покормить лошадей, Саша переоделась в комнате смотрительницы. Та удивленно смотрела на ее превращение в девушку, даже предложила румяна. Шляпку пришлось глубже нахлобучить на голову, чтобы скрыть короткие волосы. В остальном Саша осталась довольна тем, как она выглядит, настолько соскучилась по своей девичьей внешности.
Выйдя на крыльцо, она поискала глазами Немировского. Он уже стоял у экипажа. Внимательно смотрел на нее, так что она шла, смущаясь под его взглядом.
— Вот теперь передо мной Анна, не так ли? Наверно, мужская одежда меняла вас... да, я по-другому смотрел на вас, вероятно, из-за вашего мальчишеского образа...
Саша с улыбкой спросила его:
— И в каком образе Анне лучше всего оставаться?
— Не знаю... Такое впечатление, что это два разных человека. Вот вы сейчас улыбаетесь лукаво... как девушка. А в мужской одежде вы совсем не та, что сейчас.
— Еще скажите, что я, как актриса, играю разных людей...
Помогая ей сесть в экипаж, потому что юбки не давали сделать это быстро, он заметил:
— Вряд ли это хорошая идея — походить на актрису! Уж лучше идти в ординарцы.
— Да, мне так хорошо было в мужском облике! И в мужской одежде. Особенно в дороге... Я теперь буду завидовать вам, мужчинам. Может быть, поэтому мне так нравится скакать на лошади... вот где я мало отличаюсь от наездников-мужчин...
Немировскому нравилось с ней разговаривать, о чем он и поведал, когда вспомнил о своих родителях.
— Вот вы хорошо говорили о покойном князе. Он, видимо, заменял вам отца. Мне даже захотелось поговорить о своем отце, о матушке, — заметив радость на лице Саши, широко улыбнулся. — Ну, ничего особенного не услышите. Как все дворянские дети, рос в их любви. Родители приучали меня и сестру разным наукам, разным языкам. Учителя, гувернеры готовили нас для университета, но, слава Богу, по моей великой просьбе дядюшка-офицер привлек к военной службе.
Он долго молчал, видимо, нахлынули воспоминания. Саша тоже молчала, только заметила:
— Вы рады, что так сложилось.
— Да, о большем и мечтать не надобно ...
— Родители, наверно, хотели бы большего... ну, женить вас, к примеру.
— Наверное. Хотя сестра уже подарила им внуков... И пока достаточно на этом.
Саша решила, что последнее замечание касается вовсе не замужества сестры и появления у родителей внуков, а того, что ей надо остановиться в разговоре о личной жизни собеседника. Так она и сделала.